— Казалось, мой брат Джордж не был полностью уверен, подписывать ему завещание или нет без предварительного прослушивания, — продолжал Ральф Эндикотт. — Но как раз в этот момент в палату заглянула старшая сестра и спросила: «Что здесь происходит? По всему этажу больные вас вызывают». Миссис Марлоу быстро спрятала завещание, а Роза Килинг сказала: «Я пойду к пациентам». Она выбежала в коридор и обнаружила, что вызывают из трех палат. Она недолго задержалась у двух больных, а на третьего пришлось потратить минут пять. Закончив с больными, Роза Килинг вернулась в палату Джорджа. Миссис Марлоу держала в руках документ, который якобы подписал мой брат, и сообщила: «Все в порядке, Роза, он уже подписал завещание. Теперь ты подпиши как свидетельница. Вы хотите, чтобы она это сделала, мистер Эндикотт?».

— И что дальше?

— Мой брат ничего не ответил, — триумфально сказал Ральф Эндикотт. — Он лежал с закрытыми глазами и ровно дышал. Роза Килинг подумала, что он или заснул, или ему вкололи сильную дозу морфия, пока ее не было в палате. Однако миссис Марлоу любили, и Розе очень хотелось, чтобы она получила хоть что-нибудь за уход и заботу о моем брате, поэтому она подписала как свидетельница. Позднее, уже после смерти моего брата, миссис Марлоу пришла к Розе Килинг и сообщила, что адвокаты требуют соблюдения определенных формальностей, и объяснила, что нужно говорить. Она призналась Розе, что еще до смерти мой брат подарил ей кое-какие драгоценности и она собирается некоторые из них оставить, а остальные продать, потому что ей прямо сейчас нужны деньги. Она продала бриллианты и получила за них где-то тысяч десять долларов. У моего брата была прекрасная коллекция драгоценностей, включая фамильные вещи. Она оценивалась по меньшей мере в сто тысяч долларов. А теперь я узнаю, что за две недели до смерти он подарил драгоценности миссис Марлоу в присутствии Этель Фурлонг, сказав, что хочет, чтобы они были у миссис Марлоу, ему они не нужны, у него нет потомков, которые могли бы носить их, и чтобы она приняла этот подарок и делала с ним все что заблагорассудится. Миссис Марлоу дала Розе Килинг тысячу долларов наличными и пообещала, что после окончательного решения всех вопросов с имуществом Роза получит еще девять тысяч.

— Подобную сказку придумать несложно, — заявил Мейсон. — Особенно когда Розы Килинг уже нет в живых, чтобы ее опровергнуть. Я предполагал, что вы прибегнете к чему-то подобному, поэтому согласился ждать всего пять минут. Однако вы успели составить прекрасный сценарий. Никогда не видел такой быстрой работы. Вам бы надо податься в Голливуд.

— Именно это они рассказали мне, когда вы покинули комнату, — быстро вставил Найлс.

Мейсон лишь улыбнулся.

— Однако у нас есть доказательства всего сказанного, — раздраженно продолжал Найлс.

— Доказательства? — переспросил Мейсон.

— Да, — подтвердил Ральф Эндикотт. — Розу Килинг начала мучить совесть. Она мне позвонила и заявила, что хочет срочно со мной встретиться по очень важному делу. Это случилось примерно в семь тридцать сегодня утром. После завтрака я отправился к ней на квартиру. Я там появился где-то часов в восемь и нашел Розу очень возбужденной. Она заявила, что согласилась на нечестный поступок и это ее здорово беспокоит. Она призналась, что миссис Марлоу дала ей тысячу долларов, которые получила от продажи драгоценностей, фактически украденных из имущества моего брата. А поскольку я — один из наследников и представитель остальных, она решила вернуть мне эти деньги, чтобы не испытывать угрызений совести. Она вручила мне чек, выписанный на Центральный сберегательный банк, и сделанную под копирку копию письма, которое она отправила Марлин Марлоу.

— Копию, сделанную под копирку? — переспросил Мейсон, его глаза сузились.

— Да.

— А как было написано письмо? На пишущей машинке?

— Нет. От руки, но осталась очень четкая копия.

— Не мог бы я ее посмотреть? — спросил Мейсон.