Перри Мейсон. Дело об изъеденной молью норке. Дело об одинокой наследнице - Эрл Гарднер (2022)

Ральф Эндикотт повернулся к Найлсу:

— Как насчет этого, мистер Найлс? Показывать ему копию или нет?

— Не вижу причин для отказа, — ответил адвокат. — Если уж вы столько ему рассказали, почему бы не сообщить все? Выкладывайте все карты на стол.

Эндикотт открыл бумажник, который достал из кармана, пока говорил Найлс, и вручил Мейсону листок бумаги.

— Вот, посмотрите.

Мейсон пробежал письмо глазами. Это была точная, сделанная под копирку копия письма, которое получила Марлин Марлоу и наверняка уже уничтожила к этому времени.

— Очень интересно, — заметил Мейсон, возвращая копию. Его голос и лицо не выражали никаких эмоций. — А когда все это имело место?

— Примерно в восемь утра.

— В квартире Розы Килинг?

— Да.

— Вы долго там находились?

— Где-то с полчаса.

— А куда вы пошли потом?

— Не вижу необходимости докладывать вам это. Я занимался чисто личными делами. Насколько я понял, вас только интересует…

— Ответьте ему, — проворчал Найлс. — Вы признались, что виделись с Розой Килинг, а если ее убили, лучше уж все рассказать.

— Это были самые обычные личные дела, — запротестовал Эндикотт.

— Не упрямься, Ральф, — приказала миссис Парсонс. — Иначе мистер Мейсон подумает, что ты что-то скрываешь.

Ральф Эндикотт нахмурился, но тем не менее начал говорить:

— Ладно. Но это самые обычные вещи. Я ушел из квартиры мисс Килинг примерно в восемь сорок и отправился в фирму по продаже автомобилей, где какое-то время назад заказал себе новую машину. Я считал, что они меня обманывают и продают машины на сторону. Несколько месяцев назад я был в списке двадцать четвертым, а тут они мне заявили, что я только пятнадцатый. Я устроил сцену. Я ушел оттуда примерно часов в девять. На девять пятнадцать мне был назначен прием у зубного врача, там я был до без пяти десять. Я точно помню время, потому что думал о чеке, сидя в кресле дантиста. Я знал, что это важное доказательство. Если бы я получил по нему наличные, то банк вернул бы его Розе Килинг вместе с другими погашенными чеками. Если бы я оставил его как доказательство, то она могла изменить свое намерение и не заплатить. Как раз перед уходом от дантиста я решил, что оставлю чек у себя, но удостоверю его — пусть в банке сделают отметку о принятии его к оплате. Я посмотрел на часы: было без нескольких минут десять. Я поспешил в банк и подошел к окошку кассира где-то в пять минут одиннадцатого. Когда кассир удостоверял чек, я попросил его указать время. Вы можете посмотреть: на чеке написано «10:10». Из банка я направился в шахматный клуб, где оказался примерно в десять двадцать. Я провел сеанс одновременной игры, причем играл довольно долго — где-то до половины четвертого, затем съел бутерброд с пивом и поехал домой на своем «Форде». С тех пор я здесь. Вот чек, если вы хотите на него посмотреть.

— Как я понимаю, вы можете подтвердить все, что сказали относительно времени? — уточнил Мейсон, принимая чек, который ему протягивал Ральф Эндикотт.

— Очень легко. Я играл в шахматы с ограничением во времени. Я считаюсь одним из лучших игроков в клубе, и они включали секундомер и записывали, сколько я на них затратил минут. Однако я считаю, что все это совершенно не относится к делу.

Разглядывая чек, Мейсон спросил:

— Она его при вас подписывала?

— Да.

— Насколько я вижу, с обратной стороны несколько размазанный, но все равно различимый отпечаток пальца.

— Возможно, мой, — небрежно заметил Ральф Эндикотт.

— Чернильный?

— Да. Сейчас я вспомнил, что хотел индоссировать чек, а кассир сказал мне, что никаких подписей на обороте делать не надо. Достаточно отметки банка, чтобы заверить чек. Кассир объяснил, что подписываться я буду, когда приду получать по нему наличные.

— Давайте проверим этот отпечаток, — предложил Мейсон. — Ваш ли он.

— Это наглость! — взорвался Ральф Эндикотт.

— Наглость, — вставил Найлс.