Ниточка к сердцу - Эрик Рассел (2022)

На следующий день, когда кончилось время прогулки, охранник вновь пинком заставил Лиминга подняться. Лиминг встал и со всей силой ударил его в челюсть. К нему сразу же подбежали четверо охранников. Они знали свое дело и били весьма профессионально. Помимо наказания Лиминга, это был наглядный урок, предназначенный всем ригелианцам. Закончив урок, бездыханное тело землянина поволокли в камеру. Лицо Лиминга превратилось в кровавое месиво.

Только через неделю Лиминг вновь смог выйти во двор. Лицо его и сейчас еще было в синяках. Ригелианцы по-прежнему старались не замечать землянина. Лиминг отыскал себе освещенный солнцем уголок и сел.

Вскоре в двух ярдах от него на каменный пол устало опустился ригелианец. Косясь на стоявших вдали охранников, пленный едва слышно спросил:

– Как ты здесь оказался?

Лиминг рассказал.

– А каковы наши успехи на войне?

– Мы медленно, но неотвратимо оттесняем их обратно. Но победа требует времени. Долгого времени.

– И сколько, по-твоему?

– Не знаю. Просто так считают.

Лиминг с любопытством поглядел на ригелианца:

– А как здесь оказалась такая пропасть твоих соплеменников?

– Мы – колонисты. Входили в передовые отряды, поэтому среди нас не было женщин. Нам предстояло заселить четыре новые планеты. Наша раса их открыла, и потому они на законных основаниях принадлежали нам. Нас было двенадцать тысяч.

Ригелианец умолк и вновь огляделся по сторонам.

– Они взяли нас силой. Это было два года назад. Они застигли нас врасплох. Мы даже не знали, что идет война.

– Чешуйчатые захватили все эти планеты?

– Кто ж откажется от легкой добычи? И потом еще смеялись нам в лицо.

Лиминг понимающе кивал. Причиной вспыхнувшей войны как раз и был спор из-за новых планет. Все началось с того, что на одной планете колонисты оказали героическое сопротивление захватчикам и сражались до последнего. Их гибель вызвала вполне понятный всплеск ярости. Федерация нанесла по захватчикам ответный удар. Конфликт быстро разросся, и обширная часть галактики превратилась в театр военных действий.

– Говоришь, двенадцать тысяч? Где же остальные?

– Разбросаны по таким же тюрьмам, как эта. Хорошее местечко ты выбрал для своей аварийной посадки. Теперь долго просидишь. Враги всю эту планету превратили в одну большую тюрьму. До линии фронта отсюда далеко. Вряд ли Федерация вообще знает об этой дыре.

– Значит, вы здесь уже почти два года?

– Да.

– И просто сидите сложа руки?

– Представь себе, – ответил ригелианец. – Хватит того, что попытки бунтовать стоили жизни сорока моим товарищам.

– Прости, я этого не знал.

– Ты и не мог знать. Ты ничем меня не оскорбил. Я вполне понимаю, каково тебе сейчас. Первые недели – самые тяжелые.

Ригелианец украдкой посмотрел на здоровенного охранника, развалившегося у дальней стены.

– Два дня назад эта гнусная тварь хвасталась, что в здешних тюрьмах уже собрано двести тысяч пленных Федерации. А через год, добавил он, их будет два миллиона. Надеюсь, он сдохнет раньше, чем такое случится.

– Я все равно выберусь из этого каменного мешка.

– Как?

– Пока не знаю. Но выберусь. Я не намерен тут гнить.

Лиминг рассчитывал услышать хоть какой-то намек, что и ригелианцы не превратились в покорное стадо. Вдруг, убедившись, что он – не доносчик чешуйчатых, ему дадут понять: ты тоже можешь примкнуть к нам.

Вместо этого ригелианец встал и торопливо прошептал:

– Что ж, я искренне желаю тебе удачи. Особого везения.

Ригелианец ушел. Вскоре завыла сирена, и охранники закричали:

– Мерсе, фаплапан! Амаш!

Назад, в камеру, к своим мыслям.