Духовные беседы - Архимандрит Софроний Сахаров (2003)

Итак, если Бог говорит: «Сотворим человека по образу Нашему и по подобию», что мы можем при этом мыслить о человеке? — Лично я, как вы уже знаете, положил в основу всей моей жизни Откровение свыше, а не догадку снизу. И Откровение свыше говорит о человеке как созданном. по образу Бога и по подобию Ему. Иными словами, и человек должен явиться как персона, как подлинный образ и подобие.

Но когда мы так живем человека, согласно Откровению Божественному, что должны мы учитывать в отношении человеческой персоны, ипостаси? — Это выражено очень хорошо в тропаре к преподобным: В тебе, отче, известно спасеся еже по образу: приим бо крест, последовал еси Христу и деючи учил еси презирати убо плоть: преходит бо; прилежати же о души, вещи бессмертней. Темже и со ангелы срадуется, преподобный отче, дух твой. Надо сказать, что на славянском языке этот тропарь звучит богословски очень глубоко, так как подчеркивается подобие, великое подобие, Самому Богу, тогда как на других языках не сказано «преподобный». И когда мы говорим о душе, конечно, мы имеем в уме ипостасный принцип бытия.

Подобие Богу — но, спрашивается, до каких пределов? Ведь можно говорить о беспредельности, потому что речь идет о вечности. Но можно поставить вопрос и в другом смысле: абсолютно ли подобным становится человек Богу или между ним и Богом остается некая онтологическая дистанция? Говоря о сотворении человека по образу Бога и по подобию, мы, по сути, хотим сказать, что Бог в человеке повторяет Себя Самого. Мы говорим в Символе веры: «Верую во Единаго Бога Отца, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым». Когда Бог творит человека, есть ли это творение существенно отличное от Него, нечто другое, не то, что Он? Или Он просто повторяет Себя в созданных по образу и по подобию и сообщает им Свою жизнь, как она у Него Самого от века? — Итак, Он не творит нового бытия, а призывает нас к участию в Его предвечной жизни.

Как монах-аскет, я привык мыслить, что нет никакой аскетики вне какой бы то ни было области культуры, или религии, или парарелигии, но каждое из явлений в истории человечества имеет свою идеологическую основу. Наша же «идеология» есть нечто более основное: это догматическая база; это моменты в бытии Бога Самого, открытые нам через Откровение. Итак, чтобы наша монашеская жизнь текла разумно, нам нужно знать подвижничество наше как имеющее свою догматическую базу.

Я начал словами: «Я ничего не знаю», и теперь продолжаю эту мысль. Я не определяю себя сам, кто и что «есмь аз», но я следую верою Откровению свыше и приемлю его как познание о том, что Бог мыслит о человеке. По выражению Священного Писания сотворим по образу Нашему и по подобию мы есть подобие и образ Самого Бога. Никакая человеческая наука подобного дерзания не может себе позволить. Но в нашей дерзновенной молитве, в предельном страдании и смирении, Бог говорит нам о том, как Он мыслит о нас. Невозможно, чтобы мы соделались бытием само-сущным, безначальным — это принадлежит Самому Богу, но мы образ и подобие Его, и это надо понимать как содержание нашей жизни.

Опять вопрос: в чем же заключается различие между Богом и нами? По выражению Отцов, то, что Бог есть по Своему безначальному естеству, по сущности Своей, тем человек становится — носителем сего, сей жизни — по дару благодати. Мы не становимся Ему единосущными; весь порядок нашей жизни в Боге удерживает тот момент, что мы — тварь, а не по существу боги. Итак, в плане сущности мы отличаемся от Бога: неизменным остается в нас момент тварности. Выражаясь богословским языком, мы — подобие Богу в плане энергии, а не в плане сущности, и в этом порядке мы можем быть подобны Богу даже до тожества.