Захваченные - Джасинда Уайлдер, Джек Уайлдер (2019)

Видеть звёзды – одно из того, чего я был лишён, когда был узником. Афганистан – дикая, изломанная, суровая, беспощадная земля. Огромное небо, бескрайние безжизненные равнины, высокие голые горы и острые скальные пики. И звёзды – яркие и бесчисленные. Если я мог их видеть, они давали мне надежду. Я видел их через щели в дверях, через высоко расположенные окна и из глубины пещеры. Я пробовал не дышать слишком громко и смотрел на то, как они появляются, наблюдал, как они становятся ярче, движутся и исчезают.

Теперь, в Техасе, звёзды – то, за что я могу зацепиться, какая-то преемственность в моей жизни. Яркие звёзды были в Де-Мойне, где я рос. Немыслимые миллионы я видел в пустыне Ирака. Бесчисленные миллиарды в Афганистане. Сейчас здесь те же звёзды, только менее яркие и несчётные. Они – что-то, что держит меня, не даёт сорваться, пока я борюсь, чтобы найти свой путь в этой запутанной после войны, после плена жизни.

Пока я смотрел на звёзды, вместо того, чтобы глядеть под ноги, я сошёл с тропы. Вместо амбара я пришёл к дому, обходя его сзади. Передо мной – тёмная полоса травы, отделённая от убранных полей забором, под который я поднырнул. Где-то здесь есть пруд. Там, за деревьями. Дуб, тополь, несколько ив. Короткие старые деревянные мостки едва ли в десять футов длиной чуть видны сквозь их ветви. Я вижу это со своей стороны пруда.

Я ныряю под низко опущенные ветки дуба, отодвигаю плети ивы. Снимаю ботинки и носки, заворачиваю штанины и сижу, болтая ногами в чуть теплой воде. Рассматриваю восковую половинку луны, отражающуюся в мягко струящейся воде, впитывая тишину и покой.

Закрываю глаза и погружаюсь в дрёму, не следя за временем.

Вдруг ощущаю лёгкое покалывание и открываю глаза. Окружённая серебряным свечением, на мостках стоит Рейган. Я отпускаю длинные ветви ивы и наблюдаю за тем, как Рейган садится на мостки, скидывая обувь и носки. В диаметре пруд едва ли составляет сотню футов, поэтому я ясно вижу разутую её, как она шевелит пальцами ног. Рейган встаёт, поворачивается, чтобы взглянуть на дом, всматриваясь и вслушиваясь. Свет от двух фар пятится, поворачивается и исчезает; Ида и Хэнк уезжают домой.

Рейган неподвижно наблюдает за домом. Прислушивается, предполагаю, чтобы убедиться, что Томми спит.

Проходит несколько секунд; кажется, она удовлетворена.

Моё сердце схватывает, у меня пересыхает во рту, а руки судорожно скручивают траву у края пруда; Рейган стаскивает с себя шорты цвета хаки, расстёгивая молнию. Позволяет им упасть на мостки.

Я должен уйти. Отвести взгляд. Предупредить её о моем присутствии.

Но, как последний мудак, ничего из этого не делаю.

Заворожено смотрю, как Рейган хватается за подол рубашки, скрестив руки, и стаскивает её с себя. Белый бюстгальтер, красные трусики. Длинные, сильные ноги. Подтянутый живот, мускулистые руки, изящные плечи.

Боже, она так красива. Я не могу отвернуться, я захвачен, загипнотизирован.

Несколько минут она просто стоит в одном нижнем белье, дышит, уставившись в небо. Может быть, считает звёзды.

В конце концов, она стаскивает по бёдрам трусики и выходит из них. Заводит руки за спину и расстёгивает бюстгалтер, поводя плечами, сбрасывает его поверх лежащей одежды. Она стоит нагая, потрясающая, завораживающая. У неё полные, круглые груди, бледные под светом звёзд. Я даже могу видеть торчащий силуэт одного из её сосков. Она прижимает ладони к животу, поглаживая, движется вверх, приподнимает свою грудь, потирая её снизу, прежде чем позволить ей с красивым отскоком упасть.

Рейган поднимает ногу и потирает пальчиками голень другой ноги; потом тянет тугой узел «конского хвоста», и распускает его, встряхивая волосами, пропуская через них пальцы. Ещё мгновение она колеблется, а потом поднимает руки над головой, её ягодицы напрягаются, грудь покачивается – и она пронзает водную гладь, входя в неё почти горизонтально.