Самый опасный возраст - Ирина Мясникова (2019)

– С чего бы ты отказалась? Я тебе ещё и цветов завтра куплю. Надо же как-то за тобой ухаживать.

– Надо, конечно.

– Вот. А завтра у меня заночуем.

– Почему это?

– А у меня лучше. Камин есть, телевизор большой, а главное посудомойка. Тебе понравится.

– Посудомойка мне точно понравится!

– Передник дай мне какой-нибудь.

– Зачем это?

– Посуду мыть буду. Я очень полезный в хозяйстве.

– Ну, если ты настаиваешь…

– Настаиваю.

Ночью Елена Михайловна думала о счастье. Но недолго. Определенно счастье мешало думать.

* * *

Трофимов всё-таки прислал нормальную эсэмэску вместо тарабарщины, и не одну. В результате выяснилось, что в конце новогодних каникул они-с по делам будут в Питере и приглашают Валентину Григорьевну во Дворец культуры Выборгский на антрепризный спектакль. Совместить, так сказать, приятное с полезным. Антрепризу Валентина Григорьевна любила, кроме того в последнее время все билеты на разные культурные мероприятия в культурной столице страны теперь стоили просто немыслимых денег, поэтому она не стала кочевряжиться и радостно согласилась. Трофимов встретил её у входа, выглядел он весьма и весьма импозантно, да и альпийский загар ему был явно к лицу. Валентина Григорьевна, разумеется, тоже оказалась не лыком шита. Во-первых, перед Новым годом она посетила косметолога, оставив там кучу денег, зато теперь лицо её буквально светилось при полном отсутствии морщин и каких либо неровностей. Губы были идеально обколоты и выглядели уж если и постарше Дашкиных, то ничуть не хуже Ленкиных. Кроме того Валентина Григорьевна регулярно смазывала их и кожу под глазами гормональным кремом, наплевав на все противопоказания. Если противопоказания к лекарствам читать, то в аптеку ходить не надо, надо сразу на кладбище ползти. Ну, и нарядилась она тоже не по возрасту. Как там у пенсионеров в телевизоре положено? Добротно, незаметно, в норковой шапке на всю голову. Фигушки вам! Валентина Григорьевна оделась модно, можно сказать вызывающе. Конечно, без мини-юбок и кожаных штанов, но сумку красную взяла и такие же красные сапоги на шпильке нацепила. Опять же шуба у Валентины Григорьевны имелась знатная, богатая такая шуба, белоснежная. Надевала она её исключительно на выход, берегла. Ну, не по универсамам же в такой шубе толкаться.

По глазам Трофимова сразу стало ясно, что и лицо, и шубу, и сапоги Валентины Григорьевны он оценил, так же, как оценил её платье и талию, когда они уже разделись. Всё норовил её за эту талию приобнять. Да, и ладно. Валентине Григорьевне не жалко, пусть обнимает. У его жены, небось, такой талии нет. Валентина Григорьевна это хорошо разглядела по фотографиям. Она, жена Трофимова, конечно, баба ничего себе такая, но совершенно без талии. Спортсменка.

Перед спектаклем пошли в буфет. Выпили шампанского.

– Ну, Малютина, как поживаешь? – поинтересовался Трофимов.

– Да, хорошо поживаю. – Валентина Григорьевна не стала вдаваться в подробности. С чего бы?

Места оказались очень хорошие, дорогие. Первое отделение Валентина Григорьевна хохотала от души со всем залом. Трофимов поглядывал исподтишка, как она веселилась, и она чувствовала на себе его взгляд.

В перерыве опять пошли в буфет, но там уже клубилась немыслимая очередь, поэтому вернулись на свои места. Валентина Григорьевна не знала, о чем с ним говорить. Помолчали. Потом обсудили увиденное в первом отделении, потом посплетничали про некоторых зрителей, выделяющихся из общей массы. Второе отделение опять хохотали. Потом пережидали вал публики в гардероб. Когда, наконец, оделись и вышли на мороз, Трофимов сказал:

– Что-то есть захотелось. Поехали на Петроградку, там ресторан хороший знаю. Ты где живешь теперь?

– У башни. – Валентина Григорьевна махнула рукой в белой перчатке в нужную сторону. За окружающими домами чуда инженерной мысли под названием «Башня Газпрома» не просматривалось.