Самый опасный возраст - Ирина Мясникова (2019)

– Ну, да! Если баба не выспалась, спасайся, кто может! Некоторым из вас, наверное, полезно все двадцать четыре часа в сутки спать. Не зря про спящую красавицу сказка есть. Пока спит, красавица. А дальше что? Куда красавица идёт, когда выспится?

– Потом я иду в фитнес клуб, занимаюсь танцами, плаваю, два раза в неделю массаж делаю.

– То есть, любишь себя.

– Исключительно. Кого еще? Потом по магазинам, готовлю чего-нибудь, у меня Дашка, внучка моя, периодически ночует, в кино хожу, на концерты, в театры, в рестораны иногда. В музеях тоже сейчас интересно стало. Новые музеи открываются, лекции разные.

– С кем ходишь? С подругами? Или с Дашкой?

– И с подругами, и с Дашкой иногда. И не с подругами тоже.

– Это с кем?

– А что?

– Ничего. Интересно.

– С кем надо, с тем и хожу. У меня друзей много. И так, и в Фэйсбуке, – тут она слегка приврала. Про вот это вот «с кем надо». Не хватало ещё с этими козлами, бабниками и болванами по музеям ходить. – За границу езжу иногда.

– Тоже по музеям и выставочным залам?

– Ещё чего! Что я в Питере музеев не видела? В Финляндию за продуктами езжу, за вещами хорошими, ну и в разные страны на пляж. Я пляж очень люблю. Лежишь, загораешь, купаешься, еще и кормят тебя по часам, и вина наливают.

– А я этот овощной отдых не понимаю. Лежат все, как сардельки и грилюются.

– Ну, я бы не сказала, что все на сардельки похожи. Некоторые вполне себе стройные попадаются. Стройные и загорелые, что может быть красивее? Нас, красавиц загар очень украшает! Но, разумеется, такой отдых не для вас, не для экстремалов. Вам бы на верблюдах по горам скакать.

– На верблюдах? По горам?

– Ну, не знаю, – Валентина Григорьевна махнула ручкой. – На чём вы там скачете. Непал, Тибет, сафари и всё такое.

– Ты всё в кучу свалила. Паломничество – это одно, а сафари – совсем другое.

– Плевать. Вам бы только зверюшек беззащитных убивать.

– Ты и против охоты что-то имеешь?

– Конечно, имею! Охотники блин! Вооружатся до зубов, прицел оптический, пулеметы, джипы, вертолёты и давай зверей мочить.

– Ну, что ты лепишь такое?

– А что не так?

– Не так!

– Ну, ладно. Тогда молчу.

– Не молчи. Расскажи ещё, что делаешь.

– Хорошо. Ещё я на митинги хожу. Съел!

– На митинги? Против власти?

– Ага! Против тебя и таких, как ты! За Навального!

– Вместе со школьниками? – Он заржал. – Пенсионеры и школьники объединяйтесь!

– Иди ты! – Валентина Григорьевна насупилась, и тут только обратила внимания, что они практически выпили целую бутылку вина. Этот гад ей всё подливал и подливал. Напоил, значит, и всё вызнал. Шпионская морда.

– А я недавно самолет освоил.

– В смысле?

– В смысле сам теперь за штурвалом могу.

– Никак обратно в Москву сам полетишь? Тебе бы еще паровоз освоить. Машинистом. На пенсии от голода точно не умрешь, подрабатывать будешь.

– Малютина! Я тебе говорил, что ты язва?

– Я гадюка!

– Ты даже себе не представляешь, как это здорово, летать самому! – Глаза Трофимова сделались мечтательными.

– И представлять не хочу. Я жизнь люблю. А тебе по возрасту за руль самолёта не положено. Сам-то угробишься, ладно, а вот людей безвинных на земле подавишь, вот беда. – Валентина Григорьевна удручённо покачала головой.

– И тебе меня не будет жалко, если я угроблюсь?

– Ни капельки! Чего тебя жалеть, раз ты такой дурак, сам в самолёт полез рулить. Какое вино хорошее, кстати.

– Давай ещё закажем.

– А давай. Я ж с тобой не полечу, с пьяным. Я на такси, культурненько.

– Думаешь, на такси безопасней? Там, говорят, такие джигиты снуют, – он изобразил рукой нечто, что должно быть, по его мнению, обозначало снующих джигитов.