Витязи в шкурах - Анатолий Дроздов (2012)

Вой рожков и крики начальников не смогли привести орду в чувство. Хан с крашенным конским хвостом на гребне шлема в ярости метался среди своего гибнущего войска, пока его не заметил Тудор. Молча указал рукой своим гридням. Закованные в броню русские всадники как масло разрезали строй ханских нукеров и окружили зятя Кзы. Тот, ощерившись, бросился на врагов с саблей. И первый же гридень, мимо которого скакал хан, извернувшись, переломил ему хребет палицей. Увидев смерть предводителя, половцы стали бросать оружие…

Войско Улеба только подпирало орду сзади: у пехоты осталось слишком мало сил, чтобы нападать яростно, да и половцы помнили, что за строем русских — болото, а путь к жизни и свободе лежит через полки Тудора. И все-таки одна обезумевшая сотня бросилась на пехоту. Не ожидавшие этого русские поначалу замешкались, а потом по приказу Улеба расступились. Конная сотня на полном скаку влетела в болото и завязла. Степняки, скакавшие последними, успели остановить коней и тихо сдаться подбежавшей пехоте. Но большинство залетело в трясину, и теперь половцы барахтались в коричневой жиже, погружаясь в нее все глубже и глубже. Некоторые уже захлебывались, другие голосили, что-то отчаянно выкрикивая по-кипчакски. Без толмача было понятно: гибнут и зовут на помощь.

Молодой вой, стоявший у края болота, не выдержал и протянул ближнему к нему половцу копье. Микула перехватил его руку:

— Жарко им! Пусть напьются! Вдоволь…

— Наши также топли в соленом озере, — хмуро сказал Улеб, подойдя, — а они смотрели и смеялись.

— Коней жалко, — вздохнул Микула, забираясь на подведенного к нему половецкого жеребца. — Скотина не виновата.

Улеб повернулся и пошел прочь. Но отошел недалеко. Вылетевшая из зарослей короткая арбалетная стрела, пробив броню, глубоко вошла ему между лопаток. Князь упал на колени, мгновение постоял так и повалился набок. Микула с копьем наперевес тут же кинулся к зарослям.

— Улеб! Дружище!

Вольга тер ладонями бледнеющие на глазах щеки друга, а тот непонимающе смотрел на него широко открытыми глаза. Затем вздохнул и выплюнул на русую бороду алый сгусток. Попытался что-то сказать, но не смог — зашелся в кашле. И сразу затих, глядя в небо неподвижным взором.

— Улебушка! Милый!..

Голова князя безжизненно моталась из стороны в стороны, а Вольга отчаянно тряс его за плечи. Вои молча обступили их, наконец, кто-то догадался оторвать воеводу от тела. Вольга стоял, поникнув, слезы одна за другой проделывали длинные дорожки на его покрытом пылью лице.

Позади послышались крики. Вольга оглянулся. Микула ехал к ним, ведя на аркане кого-то связанного. Слезы застилали Вольге глаза, но он сделал усилие и присмотрелся. Узнал. Это был Лисий Хвост.

— В кустах схоронился — думал, что не замечу! — сказал Микула, пихая пленника в спину. Тот покачнулся и упал на колени. — Одного я сходу заколол, с самострелом был, не успел тетиву вдругорядь натянуть. А этот притаился. Меня увидел, хотел меч достать, но я его древком. Потрох поганый!

Микула соскочил с жеребца и сорвал с пленника шлем вместе с бармицей. Отступил удивленно:

— Наш?..

— Что за вече?

Все невольно оглянулись. Впереди подъехавшей незаметно кучки всадников сидели на конях Тудор, Олег и молодой Святополк.

Вольга шагнул вперед.

— Этот!.. Они убили Улеба… Это Лисий Хвост, воевода Святополка. Это ему князь приказал… Не хотел, чтобы Улеб вернулся в Гомий!..

Тудор обернулся к Святополку.

— Я не приказывал! — вскричал тот, бледнея. — Это он сам!

— Приказывал?! — склонился Тудор к Лисьему Хвосту.

Тот хмуро молчал.

— Я не приказывал! — срывающимся голосом повторил Святополк.

— Тогда и розыску конец! — заключил Тудор и повернулся к Вольге. — Лисий Хвост убил твоего друга — выдаю его тебе головой!