Ночная птица - Брайан Фриман (2018)

Фрэнки сгорала от стыда. Он шпионил за ней не только в профессиональной жизни, но и в личной. Она вспомнила, как в феврале они с Джейсоном возобновили супружеские отношения после нескольких месяцев отдаленности. В то время Пэм не жила с ними. И квартира была в их полном распоряжении. Между ними разгорелась страсть, какой не было долгие годы, и в объятиях Джейсона она теряла контроль над собой. Все это продлилось недолго. Между ними снова возникло отчуждение, но та ночь невероятной близости осталась с ними.

Только вот сейчас она узнала, что в спальне они были не одни. Рядом всегда присутствовал он. Слышал их ссоры. Споры. Признания. Знал об их печалях. Об одиночестве. Не осталось никаких секретов.

Фрэнки попыталась выбросить все это из головы. Она больше не могла думать об этом. Вместо этого сосредоточилась на видео, которое ей передал Тодд. Куда бы ни ходил, он везде снимал лица. Фрэнки уже два часа смотрела ролики, но оставшегося материала было еще на несколько часов просмотра. Тодд сказал, что не видел ни одной из погибших женщин. Их пути не пересекались. Однако у Фрэнки были другие причины, чтобы смотреть видео.

У Тодда тоже пропадало время. Как у Кристи Парк и у Бринн Лэнсинг. Он утверждал, что в своих видениях видел пытки, а потом просыпался на улицах промышленного района под названием Догпатч. Наиболее правдоподобным объяснением было то, что его похищали и накачивали какими-то препаратами, как и тех женщин. Если это действительно так, то где-то в своих путешествиях по городу Тодд наверняка встречался с Ночной Птицей.

Если только сам он не был Ночной Птицей.

На экране Тодд завтракал в кафе. Это было его любимое заведение; оно появлялось как минимум на трех роликах. Он сидел за столиком у окна и держал телефон над коленями, снимая входящих и выходящих посетителей. Кафе представляло собой грязную забегаловку с красной обивкой на диванах и барной стойкой, у которой толпились шедшие с ночной смены завсегдатаи; они обменивались шутками с длиннобородым официантом. За окном Фрэнки разглядела остановку городского автобуса, заправку «Шеврон» и широкую улицу, очень похожую на Маркет-стрит. Камера Тодда перемещалась от одного лица к другому, и перед Фрэнки представали хихикающие подростки, медсестры средних лет в форменной одежде, бизнесмены со стаканами кофе в руке и экзальтированные парни, похожие на беженцев из «Бич-Блэнкет-Бабилон». В Сан-Франциско даже кофейня – это микрокосм.

Все эти люди были Фрэнки не знакомы.

Она нажала «паузу», взяла со стола бокал, налила в него вина и отпила. Вернувшись к просмотру, увидела какое-то представление: школьники пели, как в сериале «Хор». Это было что-то вроде певческого конкурса, и места для зрителей были заполнены до отказа. Тодд направлял камеру на всех, кто был рядом с ним, и на каждого из вокалистов.

Всё чужие лица.

Дверь хлопнула, и в квартиру вошли Пэм и Джейсон. По понедельникам Пэм ходила на вечерний прием в центр реабилитации. Она сняла длинную кожаную куртку и повесила ее в стенной шкаф, Джейсон сделал то же самое со своей замшевой курткой. Когда он вошел в комнату, Фрэнки показалось, что ее обдало холодом. Они не разговаривали со вчерашней ссоры в ее кабинете. Проигнорировав ее, муж поднялся наверх, в их спальню.

Пэм осталась в гостиной. На ней были джинсы и алая шелковая блузка навыпуск. Выглядела она, как всегда, отлично, ее волосы были взъерошены. Сестра взяла бутылку, в которой вина осталось совсем чуть-чуть, и закатила глаза.

– Может, это тебе надо походить в центр, – сказала она.

– Сейчас мне меньше всего нужен твой сарказм.

– А это не сарказм.