Ночная птица - Брайан Фриман (2018)

«Пожалуйста, не надо», – мысленно пробормотала Люси, но вслух не произнесла ни звука, всматриваясь в белизну вокруг. Она слышала только собственное дыхание, которое учащалось, пока девушка ждала музыку. Она вся взмокла от пота.

– Лучше не падать, лучше не падать!

«О нет, только не это, только не это… Только не опять…»

Люси застыла на месте, одинокая среди пустоты. У нее не было сил зайти на мост, но и выбора у нее не было. Музыка взорвалась у нее в голове, как салют. Она заполнила комнату, заполнила ее сознание – громкая и неистовая. Ритм так тяжело отдавался у нее в груди, что она почти перестала дышать. Белизна перед глазами исчезла.

Люси увидела мост. Она была на мосту.

– Нет… не надо… пусть все прекратится…

Тонкие тросы уносились к двум утесам, возвышающимся над почти бездонным ущельем. Она стояла на деревянных досках; доски были положены неплотно, и в щелях между ними можно было видеть землю далеко внизу. Мост был шириной не более двух футов и провисал под собственным весом. На большом расстоянии другой конец моста казался крохотным; складывалось впечатление, что легкий порыв ветра – и он оторвется от горы, накрытой снежной шапкой. А ветер дул сильный. Завывая, он раскачивал мост, он одурманивал Люси и грозил сбросить ее в пропасть.

– Лучше не падать, лучше не падать! – пел голос у нее в голове.

Музыка играла, она диссонировала и звучала абсолютно не к месту. Здесь должна была царить тишина, нарушаемая ревом ветра; но песня все звучала и звучала, оглушая Люси. Гитары. Барабаны. Ни слов, ни голосов – один неослабевающий бит.

Люси окаменела. Ее сковал страх. Мост качался из стороны в сторону. В сотнях футов внизу зеленела поверхность ледникового озера, питавшего реку. Сам ледник, причудливо изогнувшись, лежал на горном перевале. Со всех сторон вверх тянулись крутые серые вершины. Ей хотелось ухватиться за тросы, чтобы иметь хоть какую-то опору, но ее руки, будто налившись свинцом, так и висели неподвижно вдоль тела. Ей хотелось закрыть глаза, но веки были приклеены скотчем к бровям, чтобы она все видела. Люси едва держалась на ногах. Ее тело сотрясалось под порывами ветра. Она в одиночестве стояла над пропастью.

– Ты умеешь летать? Ты умеешь летать? Ты умрешь? Ты умрешь?

Ей хотелось спрыгнуть в ущелье. Сделать хоть что-то, лишь бы избавиться от этого страха. Что угодно, лишь бы все закончилось. Ноги подкашивались. Сознание бунтовало и ускользало. Пусть все прекратится, пусть все прекратится, пусть все прекратится…

– Слушай меня: ты хочешь стать свободной?

«Да, да, да, пусть все прекратится», – пыталась сказать она, но оставалась беззвучной и плакала сухими слезами. Сердце стучало так, будто стремилось пробить себе путь из груди. «Дайте мне прыгнуть, дайте мне умереть, я больше не выдержу, не могу, не могу…»

– Решать тебе; ты знаешь, что делать.

Перед ней что-то появилось. Похожее на голограмму, оно вращалось. Оно сияло и блестело. Это был нож с черной рукояткой. Лезвие было наточено до остроты бритвы и заканчивалось острием. Ей оставалось только протянуть руку и взять его. Она знала, что именно этого и хочет от нее голос. Она была обязана взять нож, но не могла.

– Люююююси, Люююююси… Тебе решать; ты знаешь, что делать.

Нож крутился, будто висящий на нити, и разбрасывал вокруг себя всполохи света. Ей достаточно было сделать шаг вперед, ей достаточно было протянуть руку – и нож оказался бы у нее в руке. Нож заставил бы мост исчезнуть, однако она знала, что потребует от нее голос, когда нож окажется у нее в руке.

Ветер взвыл громче, соперничая с музыкой.

Ей не хотелось брать нож, но она не могла больше оставаться здесь, ни секундой дольше. Лезвие покачивалось в нескольких дюймах от нее, острое и смертоносное. Казалось, с него уже капает кровь.