Вопрос смерти и жизни - Ирвин Ялом, Мэрилин Ялом (2021)

Я осознал это только в последнее время, когда увидел, как она управляется с моим шестилетним сыном Эдрианом. Не скрою, он своенравный и упрямый ребенок. Чуть что, Эдриан начинает кричать, швырять вещи и уверять меня, что я худший отец на свете. Неудивительно, что он – мой сын. Очевидно, это кара за все мои детские шалости, и кара заслуженная.

И все же, когда он спокоен, он милый и лучезарный мальчик. Раньше я боялся, что мама будет шокирована его поведением, ибо оно весьма далеко от la façon correcte de faire les choses — обычно Эдриана и видно, и слышно одновременно. Но я напрасно волновался. Мэрилин быстро нашла к нему подход. «Il est très attachant», – говорила она мне каждый раз, когда мы приезжали к ней в гости. К нему быстро привязываешься.

Вместе они часами читали детские стишки Матушки Гусыни – про Шалтая-Болтая и сорок семь сорок, но чаще всего вот это:

Играет кот на скрипке,На блюде пляшут рыбки,Корова взобралась на небеса.Сбежали чашки, блюдца,А лошади смеются.– Вот, – говорят, – какие чудеса![33]На последнем слове Эдриан обычно сползал на пол и начинал заливисто хохотать.

Пятидесятая годовщина нашей свадьбы (Гавайи)

Ее терпение, теплота и нежность напоминают мне, что на самом деле моя мама вовсе не была суровой или строгой, хотя иногда я думал иначе. Она усмиряла упрямое чудовище во мне не криками и наказаниями, но спокойными, тихими и мудрыми словами.

Я знаю, что в эти последние месяцы она много разговаривала со своими детьми и друзьями, делясь самыми дорогими воспоминаниями. В понедельник вечером, когда мы разговаривали в последний раз, она сказала мне: «Ты мой малыш и будешь им всегда».

Мы будем помнитьЧитают Ив Ялом и ее дочери Лили и АланаПовторяют все присутствующиеВдыхая аромат лаванды с полей Прованса,Мы будем помнить о ней.Листая умную и увлекательную книгу,Мы будем помнить о ней.Рассуждая о Боге в его женском обличье,Мы будем помнить о ней.Садясь за стол и рассказывая, что у нас на душе,Мы будем помнить о ней.Благоговея перед историей, но осуждая патриархат,Мы будем помнить о ней.Слыша звон колоколов Сен-Сюльпис,Мы будем помнить о ней.Любуясь абрикосами в цвету,Мы будем помнить о ней.Смотря, как день сменяет вечер,Мы будем помнить о ней.Вставая из-за стола,Мы будем помнить о ней.Услышав мудрую цитату,Мы будем помнить о ней.Поднимая бокал шампанского,Мы будем помнить о ней.Ощущая смущение, печаль, восторг и радость,Мы будем помнить о ней.Пока мы живы, она будет с нами.Она часть нас.Мы будем помнить о ней.На лекциях в России

Глава 23. Моя новая жизнь

40 дней спустя

Каждый день я гуляю по сорок пять минут, иногда с друзьями или соседями, но в основном один. Несколько часов я посвящаю работе над этой книгой, а также много разговариваю по телефону с моим хорошим другом и соавтором Молин Лесц, с которой мы пишем и редактируем последние главы предстоящего шестого издания «Теории и практики групповой психотерапии». Большую часть времени я чем-то занят и не особо рад гостям. Я так увлечен этой книгой, что по утрам мне не терпится скорее попасть в свой кабинет. Обычно я усаживаюсь за письменный стол довольно рано, около 8 часов. Я счастлив, когда пишу, но что будет, когда я закончу работу? Боюсь, на меня снизойдет глубокая печаль.

Пока я держусь. Признаться, я не ожидал, что справлюсь. Почему меня не убила моя утрата? Я никогда не сомневался в своей любви к Мэрилин: уверен, ни один мужчина никогда не любил женщину сильнее. Сколько раз, видя, как она страдает, я говорил ей: «Уж лучше бы заболел я». И это была чистая правда: я бы отдал за нее жизнь.