Женщина в Восточном экспрессе - Линдси Эшфорд (2019)

Переступив через порог, Агата поняла почему. Освещенная двумя масляными лампами, комната блестела, словно пещера Аладдина. Нэнси стояла возле золотой статуи с головой фараона и телом льва. В руке она держала кубок, окаймленный по краю узором из бараньих голов.

– Смотрите! – Нэнси подняла кубок. – Какой тяжелый! Это настоящее золото?

Кэтрин кивнула.

– А статуя – позолоченная слоновая кость. Та самая, из-за которой разгорелись слухи. Если бы она была из чистого золота, то стоила бы целое состояние.

– Похожа на египетскую, – заметила Агата.

– Между шумерами и египтянами имеется сходство, – кивнула Кэтрин. – Полосатый головной убор почти неотличим. А вот, взгляните…

Она достала с верхней полки коробку, сняла крышку и показала им красивый золотой кинжал с ручкой, украшенной темно-синими камнями.

– Нашли в могиле принца. Сапфиры предположительно из Египта. Пришлось заплатить рабочему, который его выкопал, меру золота по весу – ужасно дорого, но важно предотвратить воровство. Попадались и другие захоронения царских особ, чаще всего уже разграбленные.

Кэтрин указала на кубок, который Нэнси держала в руках.

– Наша лучшая находка. Уникальная, эпохи раннего Аккада.

– А это что? – Нэнси разглядывала мужской бюст в натуральную величину. По стилю он отличался от остальных находок: головной убор скорее арабский, чем египетский, к тому же другого цвета – не золотой, а темнее, рыжевато-коричневого оттенка.

– А… – засмеялась Кэтрин. – Моя поделка. Это Хамуди, наш бригадир – не узнаете?

– Сами сделали? – Агата протянула руку и дотронулась до резных черт.

– Да, в прошлом сезоне. В Лондоне отлила в бронзу и подарила Леонарду на свадьбу.

– Очень красиво, – похвалила Нэнси. – Прямо как живой!

– Пришлось немало потрудиться. Бедный Хамуди позировал мне каждый вечер, когда остальные работники шли домой.

На секунду на лице Кэтрин мелькнуло грустное выражение, быстро замаскированное улыбкой.

– А теперь нам лучше убраться отсюда: Леонарду нужно будет поработать с сегодняшними находками.

Она выпроводила гостей из комнаты и заперла дверь.

– После обеда у нас любят вздремнуть – все, кроме Леонарда, тот вообще никогда не спит… Вы обе наверняка вымотались с дороги. Увидимся через пару часов.

* * *

Кэтрин закрыла глаза, однако сон не шел. Где-то за глазными яблоками начинала пульсировать мигрень. Трудно сказать, что ее спровоцировало; возможно, слишком много времени провела под палящим утренним солнцем. А может, прибытие Нэнси с Агатой породило страх: ведь они наверняка будут задавать вопросы…

Соскользнув с постели, Кэтрин накинула халат, отперла дверь спальни и постояла, прислушиваясь. С кухни доносилась негромкая болтовня: Ибрагим с Селимом готовили ужин. Вот заскрежетала керамика по дереву – Леонард взял что-то с полки в комнате древностей. Он не услышит, как она на цыпочках прокрадется мимо двери в поисках Макса, не узнает, что у нее на уме.

Спящие собаки во дворе не шевельнулись. Дверь в пристройку была слегка приоткрыла, чтобы впустить сквозняк в помещение из саманного кирпича, где все шесть спален были теперь заняты. Комната Макса располагалась у входа – не придется красться мимо остальных.

Кэтрин помедлила. Царила тишина, нарушаемая лишь храпом – Майкла или Пьера. Она бесшумно подняла щеколду – внутри был замок, однако Макс никогда не запирался – и открыла дверь.

Макс лежал на кровати полностью одетый. На покрывале валялась книга обложкой вверх. С закрытыми глазами он выглядел безмятежно, даже немного величественно, словно юный фараон в саркофаге.

– Макс… – прошептала она.

Он не шевельнулся. Кэтрин подошла ближе и склонилась над ним, приблизив губы к его уху.

– Макс, ты спишь?

Молодой человек распахнул глаза.

– А?.. – Он быстро сел, сбросив книгу на пол – та с мягким стуком упала на козью шкуру. – Что такое?