Врач от бога - Ирина Градова (2011)

– Да вы хотя бы представляете, какие убытки мы понесем?! – взорвался генеральный. Его лицо покраснело, и я, честно говоря, заволновалась, не случится ли с ним удар – вот тогда уж у нас точно начнутся неприятности! – Один день простоя линии стоит…

– В морге, – резко перебил его Лицкявичус, – лежат семь тел, а один человек в данный момент борется за жизнь в одной из городских больниц. Все они отравились синильной кислотой, которая предположительно содержится в «Виталайфе». Если мы выясним, что линия ни при чем, производство возобновится в самое ближайшее время, но я не собираюсь с вами спорить и доказывать, что человеческая жизнь важнее, чем ваша чертова прибыль!

Даже я лучше бы не сказала! Заборский притих и приказал охраннику проводить нас в цех и «оказать содействие».

– Послушайте, – обратился он ко мне, задержав за рукав блузки, – вы можете пообещать, что постараетесь все выяснить быстрее?

– Мы сделаем все возможное, – холодно ответила я.

– А это не попадет в газеты? – сильно потея и вытирая испарину белоснежным носовым платком, продолжал генеральный. – Вы можете обещать хотя бы это?

– Я только могу дать вам слово, что от нас никто ничего не узнает до тех пор, пока все не выяснится. Но я, конечно же, не могу ручаться за то, что журналисты вроде Афанасьева не пронюхают о происходящем.

Закончив с опечатыванием, мы с Лицкявичусом покинули «Фармацию» под пристальные взгляды охраны и работников закрытого цеха.

– Завтра нам всем будет очень плохо! – сквозь зубы пробормотал глава ОМР. – Постарайтесь не отвечать по домашнему телефону и тщательно проверяйте звонки на своем мобильном: мы не успеем выработать стратегию поведения с вице-губернатором, а я не хочу, чтобы у каждого из членов ОМР была собственная версия событий!

Покидая завод, я подняла глаза к небу. На самом деле этого даже не требовалось, так как вокруг сгустилась такая темнота, что никаких сомнений в том, что через пару минут ливанет, не оставалось. Где-то вдалеке уже раздавались глухие раскаты грома.

«Фармация» располагалась в стороне от основной трассы, и до шоссе было километров пятнадцать. Дорога представляла собой насыпь, обе стороны которой спускались в неглубокий овраг. Когда Лицкявичус повернул ключ зажигания, крупные капли дождя уже начали падать на гравий.

Лицкявичус ехал быстро: я заметила, что стрелка спидометра дрожала у отметки 110.

– Вас «прикроют» в Москве? – спросила я, чтобы не думать о мокрой дороге. – От Кропоткиной?

– Надеюсь, – пожал плечами Лицкявичус. – Иначе нам всем не поздоровится!

– Она наверняка придет в бешенство, когда узнает! – вздохнула я. – Но у нас больше ничего нет, кроме «Фармации»…

– Я уверен, что «Фармация» не имеет к отравлениям никакого отношения – и теперь больше, чем когда-либо, – прервал он меня, не дав договорить.

Я уставилась на Лицкявичуса широко открытыми глазами.

– Но… мы же опечатали линию?!

– Чтобы нас не обвинили в ничегонеделании – и только.

– Но если отравления прекратятся, – продолжала я, все еще ничего не понимая, – это будет означать вину «Фармации», верно?

– Или то, что кто-то добился желаемого. Мы не…

Внезапно он замолчал, пристально вглядываясь в зеркало заднего вида. Я тоже посмотрела туда. Позади, держась на почтительном расстоянии, маячил силуэт большой машины, а свет ее ярко горящих фар плескался разводами в пелене дождя.

– Откуда она взялась? – удивилась я. – Тут же нет никаких ответвлений до самого шоссе?

– То-то и оно! – пробормотал Лицкявичус.

Сердце у меня в груди неожиданно ухнуло куда-то вниз и там остановилось на некоторое время – мне так показалось!

– На заднее сиденье!

– Что? – не поняла я.

– Перебирайтесь на заднее сиденье – быстро! – скомандовал Лицкявичус, увеличивая скорость до 130.

– Вы с ума…