Бремя молчания - Хизер Гуденкауф (2010)

— В настоящее время это невозможно. Я свяжусь с тобой позднее.

Кристина взрывается:

— Черт тебя побери, Лорас, хватит! Неужели тебе все равно? — Ее пронзительный голос звенит на всю округу. Естественно, Тони и Мартин тоже ее слышат. Оба они опустили головы, им неловко. — Ты разрушаешь нашу семью! — продолжает Кристина. — Ты ведь сейчас с ней, да? Подумай, на кого ты нас меняешь — на идиотку, которая не в состоянии заставить мужа бросить пить и не может уследить даже за собственными детьми!

Тони снова кладет руку мне на плечо, я опасливо оглядываюсь на нее, словно жду, что она вот-вот выхватит у меня телефон и всыплет Кристине по первое число. Но Тони молча вытягивает руку и показывает в сторону опушки. Повернув голову в ту сторону, я тут же нажимаю отбой, даже не попрощавшись с Кристиной.

Из леса выбегает Калли. Увидев дочь, Антония сразу успокаивается. И мне становится легче. Когда Антонии плохо, мне еще хуже. Ей и так хватило… Калли и Бен — смысл ее жизни, хотя ее никудышный муженек ни в грош не ставит детей. Для Грифа на первом месте пиво и диван…

Калли выбегает из леса. Мартин тянет шею, оглядывает Рысью тропу, по обе стороны которой густые заросли боярышника. Оттуда больше никто не выходит — пока нет. Калли подбегает ко мне и останавливается. Кажется, она не пострадала. Она похожа на самую обыкновенную семилетнюю девочку, которая долго бежала и запыхалась. Да, на первый взгляд ничего необычного, и все же… В правой руке она сжимает серебряную цепочку с кулончиком в виде ноты. Я знаю, что это цепочка Петры. Фильда подробнейшим образом описала мне цепочку, когда позвонила в половине пятого утра и сказала, что Петра пропала из собственной спальни. Как положено, я попросил у Фильды фотографию девочки и записал, во что она была одета, когда ее видели в последний раз. Петра ушла из дома в синей пижамке. На ней были белые трусики в желтый цветочек, а на шее — цепочка. Кроме того, родители не нашли в спальне Петры ее белых теннисных туфель. Мартин тоже заметил цепочку. Он спотыкается, падает на колени… Сначала мне кажется, что он вот-вот потеряет сознание, но он быстро приходит к себя и направляется к нам. У него характерный взгляд. Он хочет узнать, что случилось с его ребенком. Хочет узнать правду, какой бы мучительной она ни была. Мартин в отчаянии… В последний раз я видел такое выражение на лицах родителей десятилетней Дженны Макинтайр.

Калли хватает меня за рукав, и я нагибаюсь к ней. Я не жду, что она заговорит, много лет она не произносит ни слова. Может, она хотя бы покажет нам, где Петра. Надеюсь на лучшее… Но она не показывает пальцами и никуда меня не тащит. Она раскрывает рот и произносит одно-единственное слово. К нам подходит Антония, на ее лице написаны замешательство и облегчение. Мартин ахает и вдруг разражается громким плачем. И вдруг я вижу то, чего они оба еще не заметили. В другой руке Калли сжимает белые трусики Петры в желтый цветочек.

Мартин

Услышав шорох в кустах, я поворачиваюсь. От опушки к нам бежит Калли, подружка Петры. Что у нее в руках? Что-то тонкое, блестящее… оно покачивается и блестит на солнце. Цепочка! Петра никогда ее не снимает… В животе у меня сжимается, ноги подкашиваются, я спотыкаюсь, падаю на колени. Я смотрю на нее. Она решительно сжала губы. Страха на ее личике не заметно. Она едва ли не улыбается… Целый долгий миг я надеюсь на лучшее. Всматриваюсь в кусты за спиной Калли, но Петры не вижу. Вот Калли приближается ко мне, и я поспешно встаю, тяну к ней руку. Хочу взять у нее цепочку Петры. Калли останавливается рядом с матерью и помощником шерифа; она запыхалась и дышит часто, прерывисто. Она уже несколько лет не произносит ни слова… Меня охватывает отчаяние. Мне нужно немедленно найти мою Петру! Я подбегаю к девочке. Мне хочется встряхнуть ее, ухватить за костлявые плечики.

— Скажи! Скажи мне! — кричу я, едва не касаясь носом ее носа.