Нарушенная заповедь - Ирина Грин (2017)

– Нет, – Кристина равнодушно пожала плечами, – я даже благодарна тебе.

– За что? – мать подняла на нее полные слез глаза. У нее все время были заплаканные глаза.

– За то, что ты меня очень хотела. А сейчас прости, мне надо на работу – я уже два дня не ходила, – Кристина посмотрела на часы. – Через сорок две минуты подойдет машина. Водитель проинструктирован, он поднимется в квартиру и поможет тебе вынести вещи. Дверь просто захлопни. Все. Да, платить ему не надо.

– Кристина… Девочка…

Кристина понимала, что еще слово, и она уже не сможет уйти, останется здесь, в прихожей, и до приезда машины будет торопливо пересказывать этой плачущей женщине свою жизнь. Расскажет ей о своих детских мечтах, обидах, уродливых медведях и украденном из библиотеки листе с ухмыляющимся аборигеном. А потом мать все равно уедет к тем, другим, любимым детям, а она, Кристина, останется одна в пустом доме, будет долго мусолить обиду, страдать, вспоминать. Нет, это не для нее. Это для тех, кто живет на берегу. А Кристина привыкла быть в самом центре потока, когда нет времени на слезливую рефлексию. И вообще ни на что нет времени.

– Все, до свиданья. Может, еще увидимся.

– Увидимся… – эхом повторила мать.

Кристина вышла во двор, села за руль, но уехать не смогла. Сидела и смотрела, как точно в срок появилась апогеевская машина, как в сопровождении водителя вышла из подъезда ее мать, как автомобиль выкатился со двора. И только после этого повернула ключ зажигания.

Как-то Мальчик организовал для сотрудников офиса психологический тренинг, призванный освободить их подсознание от накопленных проблем. Тренер (просто Павел, так он представился), судя по уверенному взгляду и мягкой улыбке, был начисто лишен каких-либо проблем, а заодно и комплексов, страхов, фобий и иже с ними. И от этого ему верилось абсолютно безоговорочно. «Просто Павел» сказал, что детей своих надо любить и желать. Причем задолго до того, как они появятся на свет. Ребенок, которого родители (даже один родитель) желали, добьется большего, нежели зачатый по неосторожности или в качестве средства для обретения штампа в паспорте.

– Я даже на глаз могу определить среди вас человека, которого родители очень сильно хотели, – сказал Павел.

С минуту он молча бродил между сидящих кружком апогеевцев. А потом остановился возле Кристины, и она почувствовала, как ее доверие к тренеру с оглушительным треском расползается по швам. «Нет! – мысленно кричала она. – Это не про меня!» Но Павел, наверное, был плохим тренером и, не почувствовав ее внутреннего сопротивления, заявил:

– Вот эта девушка, – он наклонился, чтобы прочитать ее имя на бейджике, – Кристина, была самым желанным ребенком в нашей группе. Если останется время, я расскажу, по каким признакам это определяется.

Тренинг продолжался, но полностью разочаровавшаяся Кристина погрузилась в свои мысли, отрешившись от происходящего в зале.

– Уходите? Что так? – спросил Павел, увидев, как во время перерыва она натягивает куртку.

– Мне на работу, очень жаль, конечно, – вежливо, в соответствии с бабушкиными правилами, ответила Кристина. И не сдержалась: – Извините, конечно, но меня мать бросила в детстве, и больше я ее никогда не видела.

– Почему?

Кристина неопределенно пожала плечами: а кто ее знает?

– Этот факт вовсе не опровергает того, что она любила вас и хотела вашего рождения, – сказал Павел таким тоном, что у Кристины слезы навернулись на глаза. – Знаете, вам надо обязательно разобраться с матерью. Она жива?

Кристина кивнула.

– Это очень важно. Для всей вашей дальнейшей жизни. Если сами не сможете – возьмите мою визитку, – он протянул Кристине картонный прямоугольник, – я с удовольствием помогу.

– Кристина! Просыпайся! – горячие бабушкины пальцы пытались вырвать внучку из объятий сна.