– Подождите, – сказала она, глядя в упор на Таню как на более не замутненный предрассудками источник информации, – если я правильно поняла, в доме жили хозяйка с хозяином, их сын-банкир и его первая жена. Так?

– Так, – кивнула Таня.

– А вот и нет! – взвилась обиженная недостатком внимания Марковна. – Банкир и жена егойная жили в городе. А сюда только наезжали изредка. А потом сына свого сюда привезли – что-то ему не понравилось в городе. И тогда стали часто ездить. А потом умерли хозяйка, хозяин и невестка. Банкир, сын хозяйский, привез новую жену и убил ее вскорости стрелой в глаз.

– Это как – стрелой в глаз? – ахнула Кристина.

– Дротик называется, – пояснила Таня, – хозяин с банкиром очень увлекались дротиками этими. Мишени у них были специальные. – Она описала руками окружность, изображая мишень. – Хотя, думаю я, банкир случайно в жену попал. Уж очень он ее любил.

– Ничего не случайно, – возразила Марковна, – меня Паша, – она кивком указала в сторону водителя, – возил на суд. Там так и сказали – предумышленно. Умыслил, значит, и в глаз стрелку засадил. Его, значит, в тюрьму посадили, сын егойный как раз тогда учился где-то за границей. Они же, богатеи, в нашу школу не ходят.

– Да нет же у нас школы, – попыталась вставить слово Таня, – была когда-то, а потом закрыли.

– А хотя бы и была – все равно не пошел бы, – сказала, как отрезала, Марковна. – Не царское это дело. Ты меня слушай!

– А Мария? – вдруг вмешалась в разговор Ася. – С ней что случилось?

«Ну наконец-то, – обрадовалась Кристина, – а то я тут распинаюсь, а она молчит, будто язык к зубам примерз».

– Мария-то? Как банкира посадили, дом стоял пустой. Потом банкир вроде как написал, чтобы Мария дом на продажу выставила. Стали они с Таней его в порядок приводить. А тут у нас шоу какую-то стали снимать три года тому назад. Понаехало народу всякого – видимо-невидимо. И тебе спортсмены, и артисты, и звезды, значит, всякие. А Марии-то банкир, уж не знаю, за какие заслуги, крест подарил и серьги драгоценные. Так она их нет, чтобы спрятать подальше, нацепила и да-авай носить и в хвост, и в гриву.

Кристина почувствовала, как напряглась Асина рука, касающаяся ее бока.

– Вот за это и поплатилась, – продолжала тем временем разговорчивая старушка. – Пришла Таня утром помочь убираться, а Мария лежит мертвая, а драгоценностей-то и нету. Вот так. Милиция вроде искала, да как ты найдешь, когда столько народу по округе шарит? Ну, ничего! – Марковна погрозила кому-то кулаком. – Банкир вернется из тюрьмы, он мигом убийцу сыщет!

– А скоро он вернется? – спросила Кристина.

Марковна повернула лицо к Тане и уставилась на нее тяжелым взглядом.

Обращенная к бабусе щека медленно залилась румянцем. Старушка держала паузу, словно актриса в ключевой сцене.

– Что вы на меня смотрите? – наконец не выдержала Таня. – Почем я знаю?

– Как это почем! А кто письма ему в тюрьму писал?

– Да не писала я писем! Одно письмо. Мария сама меня просила, если что случится с ней, написать ему. И адрес дала. Вот я и написала. Что, нельзя?

– Если один раз написала, чего тогда краснеешь? Думаешь, приедет и женится на тебе? Дура ты, Таня, дура! На денежки позарилась! – Марковна укоризненно покачала головой и зашипела, словно рассерженная гусыня: – А ну, давай, рассказывай, а не то я тебя так ославлю, все село будет вслед улюлюкать! Ни один мужик не взглянет в твою сторону.

– Да чего рассказывать? – зло огрызнулась Таня. – Написала я ему, как, значит, Мария-покойница просила. А он в ответ попросил узнать – где сын его находится. А я-то откуда знаю? А весной сын и объявился. В магазин наш сельский стал заезжать. Приехал из-за границы, поступил учиться в Банковскую академию в Рослани. Я отцу-то и написала, мол, так и так, сынок учится. Вот и вся переписка.

– Вся, да не вся! Подсказывает мне сердце, что еще он тебе писал.