Да победит разум - Эрих Фромм (2021)

Помимо дефицита пахотных земель Китай страдает от примитивности своего сельского хозяйства. Это можно проиллюстрировать следующими цифрами: в США для того чтобы засеять пшеницей один акр пашни и собрать с него урожай, требуется 1,2 человеко-дня, а в Китае для этого же требуется 26 человеко-дней[142]. За годы первой пятилетки коллективизация увеличила годовой прирост производительности труда в сельском хозяйстве не более чем на 2,65 %, что немногим больше прироста населения – на 2,2 %[143]. (Официальная китайская статистика утверждает, что ежегодный рост продукции составил 3,7 %.) Относительная скудость сельскохозяйственной базы Китая еще усугубляется тем, что Китай экспортирует значительную долю сельскохозяйственной продукции для покрытия расходов на индустриализацию. Это приводит к недоеданию среди китайских крестьян. Однако есть основания считать, что Китай сможет добиться лучшего снабжения населения продовольствием, когда промышленность начнет производить трактора, удобрения и ирригационную технику, и покупать продовольствие в других странах, в частности, в Юго-Восточной Азии.

Имея это в виду, китайское правительство сосредоточило все свои усилия на индустриализации страны. Пока результаты поистине впечатляют, даже если не вполне доверять официальным китайским данным. Недавняя оценка валового национального продукта Китая, произведенного за период с 1950 по 1957 год, «предпринятая Уильямом Холлистером, который использовал официальные статистические данные и данные независимых наблюдателей, свидетельствует о ежегодных темпах роста 8,6 % в сравнении с 1952-м и 7,4 % в сравнении с 1953 годом»[144].

Эти цифры, которыми оперирует и Барнетт, впечатляют особенно сильно в сравнении с темпами роста экономики в других азиатских странах, в частности в Индии, которая приступила к выполнению своего пятилетнего плана в условиях, практически не отличающихся от китайских. Темпы экономического роста в Индии за период с 1950–1951 по 1955–1956 годы (первый пятилетний план) составили всего 3,3 % (по другим источникам 4 %[145]), то есть половину или даже меньше от темпов китайского роста[146]. Едва ли стоит подчеркивать, что если такое развитие продолжится в прежнем темпе, то китайский пример окажется настолько привлекательным для Индии и других слаборазвитых стран, что их население с радостью станет платить цену принудительной регламентации и утраты свободы в обмен на экономические улучшения, надежду и удовлетворение национальной гордости. Интересно сравнить китайские и индийские показатели с показателями Японии, где ежегодный прирост валового национального продукта составлял 4,6 % в период с 1898 по 1914 год, 4,9 % с 1914 по 1936 год, в то время как с 1956 по 1959 год национальный доход, по некоторым оценкам, ежегодно увеличивался на 8,6 %[147]. Как справедливо замечает по этому поводу Барнетт:

«Достижения Японии показывают, что некоммунистическая страна может осуществить быстрый экономический прогресс, не прибегая к тоталитарным методам; но Япония не является слаборазвитой страной, и при сравнении с другими слаборазвитыми странами Азии и Китаем это обстоятельство приобретает особое значение»[148].

С промышленным развитием Китая тесно связан рост его военной мощи. Нет нужды говорить, что Китай не испытывает недостатка в людских резервах[149], причем весьма дисциплинированных, исполненных национальной гордости и фанатизма. Кроме того, Китай способен производить все больше и больше собственного вооружения и военного оснащения. Данные, конечно, весьма ненадежны, но, вероятно, в течение ближайших нескольких лет Китай сможет производить собственное атомное и термоядерное оружие.