Скажи, что ты моя - Элизабет Нуребэк (2019)

Спросила, помнит ли он тот день, когда мне показалось, что кто-то следит за мной у КТИ. Рассказала, что у моего психотерапевта начались странности. Она снова разыскала меня – поэтому я и уехала домой.

Он все понимал, в его голосе слышалась забота, он спросил, как я себя чувствую. У меня же слезы наворачивались на глаза. Надеюсь, он этого не замечает. Я ответила, что все в порядке, здорово вновь оказаться дома, но я мечтаю поскорее вернуться. Скучаю без него.

Он тоже без меня скучал. Сказал, что мечтает снова поцеловать меня. Снова поесть мороженого и пообниматься в постели. Он сказал и еще кое-что, от чего по телу распространяется жар – от одних его слов мурашки по коже. Я знала, что он так же расстроен нашей разлукой, как и я. Чувствовала это по голосу. И я буду думать о нем, когда лягу в постель. Представлять себе, чем бы мы занялись, будь мы вместе.

А что если мне уехать домой прямо завтра?

Мы закончили разговор, проговорив сорок восемь минут.

Только я отключилась, снова пришел снап. Радостный Фредрик показывал мне большой палец. На нем черная майка, челка свисала на один глаз. Он лежал, развалившись на диване, – такой потрясающе красивый. Несмотря на холод, я стянула куртку, расстегнула верхнюю пуговку на блузке. Откинувшись назад, я увидела, как волосы рассыпаются веером по спинке садового кресла. Я послала ему ответный снап, где я улыбаюсь, чуть склонив голову на бок.

Подбородок у меня острый, на щеках, когда я улыбаюсь, появляются глубокие ямочки. Кожа белая, волосы густые и черные, как уголь. Глаза у меня большие и зеленые. В голове у меня проносится мысль, что я все-таки неплохо выгляжу. И тут же становится стыдно за такие мысли. Высокомерие предшествует падению, сказала бы мама. Хотя мне приходит эсэмэска, сообщающая мне, что я безумно сексапильна.

С каким удовольствием я осталась бы в саду и продолжала бы обмен сообщениями, но к этому моменту становится дико холодно. Мне пришлось зайти в дом.

В доме было неубрано. Все комнаты выглядели уныло, моя – единственное исключение. Она выглядела в точности так же, как когда я гостила дома в последний раз.

В ванной на втором этаже протекала труба, и с потолка кухни капала вода. Мама ограничилась тем, что подставила ведро. Сказала, что после смерти папы у нее нет сил всем этим заниматься.

Меня мучала совесть. Такое ощущение, что она мучает меня беспрерывно, пока я дома с мамой. Надо было приехать сюда раньше, как она просила. И я не могла уехать прямо завтра. Она будет так разочарована. После всего, что она сделала для меня и Юханны, я должна быть ей благодарна.

Стелла

Я сидела на полу в углу гостиной и смотрела прямо перед собой.

От меня пахло потом, волосы безжизненно повисли. Не было сил ничего предпринять по этому поводу. Не хотелось тащиться наверх в ванную.

Я близка к тому, что меня принудительно поместят в психушку.

Я на больничном.

На меня подано заявление в инспекцию по здравоохранению.

И еще заявление в полицию.

Хенрика нет.

Эмиля нет.

Алисы нет.

Все кончено.

Все потеряно.

Психически нестабильна. Готова для пребывания в закрытом отделении. Отравлена подозрительностью. Кем я стала? Мозг работает в турборежиме. Заснуть невозможно. Изабелла. Алиса. Где ты? О чем ты думаешь? Эмиль. Как у тебя дела? Ты ненавидишь меня? Хенрик. Что ты думаешь обо мне, я знаю. Мне неизвестно только, встречаешься ли ты сегодня с Йенни. Я должна это выяснить. Должна, хотя не хочу.

Я поднялась с пола. Нашла планшет и включила его.

Хенрик есть в «Фейсбуке». Свой статус он не обновлял очень давно. Он поделился ссылками на сайт своего предприятия, какой-то приятель написал ему пару строк в августе. Множество поздравлений на его день рождения в мае. А так ничего. Никаких новых друзей. Никаких фото с тегами. Я закрыла приложение.