Скажи, что ты моя - Элизабет Нуребэк (2019)

– Я была в библиотеке.

– Почему ты сердишься? – спросил он.

– Это ты сердишься.

– Вовсе нет. Просто ты всегда сообщаешь мне о своих планах. Это так не похоже на тебя – быть вне доступа.

Он снова прикоснулся ко мне. Я взяла свой бокал и отошла в другой конец кухни.

– Незачем сразу меня обвинять, – сказала я.

– Незачем сразу на меня обижаться. В последнее время ты ведешь себя немного странно. Не может быть такого, что ты проецируешь на меня свое настроение?

– Ты пытаешься играть в психолога, Хенрик? Пожалуйста, оставь это.

Он сложил руки на груди.

– Если бы я сказал, что заберу Эмиля, я бы это сделал, не так ли? – произнес он. – И я еще ни разу не просил своих сотрудников звонить тебе от моего имени.

– Но ведь кто-то мне звонил. Или ты думаешь, что мне это померещилось?

Эти слова он оставил без ответа. Вместо этого он произнес:

– Эмиль уже в состоянии ездить один, Стелла. Ему тринадцать лет. Тебе не нужно без конца провожать и встречать его.

– Да я с удовольствием это делаю.

– Это не обвинение.

Я отвела глаза.

Он демонстративно вздохнул и вышел из кухни.

Краем глаза я заметила какое-то движение и отшатнулась от окна.

Кто-то прошел мимо наших окон по улице. Осторожно наклонившись, я всмотрелась в темноту. По улице на ветру носился пустой пакет. Упершись руками в кухонную столешницу, я перевела дух. Что со мной? Я схожу с ума?

Еще несколько недель назад самостоятельная поездка Эмиля домой не вызвала бы у меня такой бурной реакции. Я не боялась бы, не впадала в паранойю. Но мне напомнили, какие последствия может иметь даже крошечная халатность.

Когда я оставила Алису одну, последствия оказались катастрофическими.

Я потеряла ее навсегда.

И Эмиль – его я тоже оставила одного. В тот раз все закончилось благополучно, ничего не случилось. Но задним числом я поклялась никогда больше не проявлять небрежности. Когда он был маленьким, я всегда избегала музеев и больших скоплений народа. И сейчас я предпочитаю, чтобы он приводил друзей ночевать к нам, а не сам ночевал у других. Хампус и Пернилла – единственное исключение, помимо дедушки с бабушкой. Я подвожу его на тренировки и матчи. Отвожу или провожаю к друзьям, даже если они живут неподалеку. Знаю, это называется гиперопека.

Хенрик пытался как-то уравновешивать это, насколько возможно. Возил Эмиля в парк аттракционов «Грёна Лунд» – сама я была не в состоянии поехать с ними туда. Он старался не придавать всему этому особого значения. И с годами я научилась справляться со своими страхами, постепенно ослаблять контроль. Дело пошло на лад. Но теперь…

Эмиль должен учиться самостоятельности, в этом я отдаю себе отчет. Но ему всего лишь тринадцать. Пока я не готова его отпустить. Возможно, и никогда не смогу.

Я разогрела еду, стоящую на плите, но есть мне совсем не хотелось. Поковырявшись в тарелке, я выбросила все в помойку. И неподвижно замерла возле мойки.

Так не может больше продолжаться. Я должна поговорить с Хенриком. Рано или поздно – он имеет право знать, что я нашла Алису. Надо только объяснить ему, что на этот раз все по-настоящему. Он поймет. Он поможет мне.

Наполнив два бокала вином, я вышла в гостиную. За окном было темно, ветер качал кроны деревьев. Снова собирался дождь. Я зажгла свечу на журнальном столике и подошла к окну. В тот момент, когда я протягивала руку, чтобы взять подсвечник, стоящий на подоконнике, я увидела в окне фигуру. Человек стоял на улице за домом. Он смотрел на меня.

Под низко надвинутым капюшоном невозможно было рассмотреть лица. Такой же бесформенный дождевик, как в прошлый раз. Такая же напряженная поза. Такой же угрожающий вид.

Я распахнула дверь на открытую веранду.

– Что тебе нужно? – закричала я. – Сгинь! Оставь меня в покое! ПРОЧЬ ОТСЮДА!