Скажи, что ты моя - Элизабет Нуребэк (2019)

Но как же я могу обрисовать истинную картину, не будучи неверно понятой? Всякий раз, когда я высказываю свои мысли, все кончается плохо. Когда уже я научусь? Как сделать, чтобы остальные меня поняли?

Клара спросила, почему мне так страшно, оттого что я поссорилась с мамой. Не знаю. Знаю только одно: я ненавижу конфликты и делаю все, чтобы их избегать. Не хочу расстраивать маму. Папа тоже был таким. Мой папа, который на самом деле мне не папа.

Мама считает, что я слишком много думаю. Задаю слишком много вопросов. Возможно, она права. Постоянные размышления ни к чему не ведут. Но я не могу перестать думать. Или перестать чувствовать.

Понятия не имею, почему я стала такой – почему я всегда чувствовала себя инородным телом. Нелепой. Странноватой. Не такой, как все. Со мной что-то не так. У меня какие-то не те чувства.

Я не хотела плакать, но все равно заплакала.

И еще больше презираю себя за это.

Стелла

Я сидела в кресле в своем кабинете. Туфли я сбросила, ноги подтянула под себя. Сегодня я заставила себя прийти сюда и просто высиживаю часы. Ни на минуту не смогла сосредоточиться на работе. Со своими обязанностями я не справлялась. Всю первую половину дня я сидела и размышляла, что же происходит.

Я разговариваю по телефону с людьми, которые мне не звонили. Вижу угрожающую фигуру мужчины в надвинутом капюшоне.

Стоял ли вообще кто-то на улице за домом?

Да, я точно знаю. Это не галлюцинации. Такое случалось уже два раза. Кто-то следит за нашим домом. Кто-то следит за мной. Кто-то преследует меня. Объявление о смерти делает все это еще более угрожающим. Я стараюсь понять. Пытаюсь думать. Пытаюсь вычислить, кто может стоять за всем этим. Но если я буду продолжать в таком духе, то зависну. Снова заболею.

Это нужно прекратить.

Я расскажу Хенрику. Расскажу все. Прямо сегодня. Мне хотелось иметь конкретные доказательства, прежде чем что-либо ему говорить. Но теперь ждать уже нельзя. И я должна перевести Изабеллу в другую группу. Мне следовало перенаправить ее к другому терапевту с самого начала, с первой встречи. То, чем я сейчас занимаюсь, непрофессионально. Неэтично. Опасно.

Телефон завибрировал. Звонил Хенрик. Я ответила, и он спросил, когда я закончу. Предложил поужинать в «Траттории» на набережной Норр-Меларстранд. Только он и я. Эмиль на тренировке по баскетболу. Я ответила, что это замечательная идея.

Рада ли я? Да. Нет. Строго говоря, нет. Скорее и да, и нет.

Обычно мне нравится куда-нибудь ходить вдвоем с мужем. И мне бы хотелось, чтобы так было и сейчас. Однако сейчас все по-другому. Мысль о том, чтобы рассказывать об Алисе в ресторане за ужином, кажется мне нелепой. Но еще хуже откладывать разговор с Хенриком.

Несколько часов спустя я припарковала «ауди» в боковой улочке возле набережной. Подошла к павильону у воды и увидела, что Хенрик уже ждет меня. Его подбородок был покрыт щетиной, волосы взлохмачены, глаза скрывались под темными очками. Он снял их и посмотрел на меня.

– Ну как? – спросил он.

– Ты очень красивый, – отвечаю я. После минутных сомнений я встала на цыпочки и поцеловала его. Он ответил на мой поцелуй.

– Только ты и я, – произнес он. – Давненько такого не случалось.

Держась за руки, мы шли по набережной, разглядывали людей, посмеивались над ними. Фотографы-любители с полуметровыми объективами и пожилые дамы со своими тявкающими собачонками. Родители с большими колясками, бегуны с поясами, полными бутылочек воды, нахально расталкивающие остальных, женщины с палками для ходьбы.

Нам это так нужно. Нам действительно пора уехать куда-нибудь на выходные, как советовала Пернилла. С тех пор, как мы с мужем в последний раз проводили время вдвоем, прошло лет сто.