Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила - Мэри Стюарт (2018)

– Пожалуй, не в моем, но мне вдруг захотелось повидать эти края, а я ничегошеньки о них не знаю. А с группой гораздо легче – тебе заказывают билеты, все организуют, с нами гид, который говорит по-арабски и знает, что к чему. Я бы сама так не справилась, верно?

– Ничего подобного. И не таращи на меня огромные беспомощные глазенки. Если и есть на свете женщина, способная за себя постоять, так это ты.

– О да, совсем забыла, у меня ведь черный пояс энной степени. – Я с удовольствием окинула его взглядом. – Хочешь верь, Чарльз, хочешь не верь, я так рада, что встретила тебя! Какая молодец твоя мама, что рассказала тебе о моей поездке! С удовольствием погуляла бы здесь с тобой, но ничего не поделаешь. Я собиралась задержаться в Бейруте еще ненадолго после того, как вся группа улетит домой, и не стану отступать от своих планов. Ты хорошо попутешествовал? Совершил с Робби что-то типа большого турне?

– Вроде того. Повидал мир и поднаторел в арабском, прежде чем браться за серьезное дело в Бейруте. Так все нахлынуло, никак дух не переведу… Мы проехали через всю Францию, переправились вместе с машиной на пароме в Танжер и пересекли всю Северную Африку. Робби пришлось из Каира вернуться домой, так что дальше я поехал один. В Каире меня и догнало письмо матери, в котором она сообщала об этой твоей экскурсии. Я направился прямо сюда, надеясь тебя застать.

– Говоришь, тебе нужно с кем-то здесь встретиться? По делам?

– Отчасти. Слушай, чего мы стоим посреди дороги? Тут воняет, и того и гляди нас затопчет какой-нибудь ослик. Пойдем выпьем чаю.

– С удовольствием, но где ты в центре Дамаска найдешь чай?

– Где же еще, как не в моей берлоге. Больше всего она напоминает дворец Азема, – усмехнулся мой кузен. – Я остановился не в отеле, а у одного приятеля, которого знаю по Оксфорду. Его зовут Бен Сифара. Не знаю, слышала ли ты о нем от отца. Отец Бена в Дамаске важная птица – он знаком тут со всеми, ему принадлежит чуть ли не весь город; брат у него владеет банком в Бейруте, а зять заседает в правительстве – ни больше ни меньше как министр внутренних дел. Семью его называют здесь «доброй», что в Сирии означает – богатая до чертиков.

– Неплохо для начала. Наш рейтинг в племенной книге растет.

– А разве он и так недостаточно высок?

Голос кузена искрился иронией. Я прекрасно понимала, что он имеет в виду. Наша семья, потомственные банкиры, уже в трех поколениях была богата до чертиков, и диву даешься, какое множество людей готово было смотреть сквозь пальцы на то, что в жилах Мэнселов течет смешанная, если не сказать незаконная кровь.

Я рассмеялась:

– Он ведет дела с папой и дядей Чазом?

– Да. Бен взял с меня обещание, что я, если буду в Сирии, непременно загляну, и отец тоже хотел, чтобы я установил деловые контакты. Вот я и решил сдержать слово.

– Ну и ну. Ладно, пошли. Погоди, только куплю шелка. – Я окинула взглядом охапку пестрых рулонов. – Не знаю, какой выбрать.

– По правде говоря, мне ни один не нравится. – Чарльз пощупал материю и нахмурился. – Фактура хорошая, но больно уж режет глаз этот красный цвет. Тебя примут за почтовый ящик и будут опускать письма. А синий… нет, милая, это не для тебя. Мне он не идет, а я люблю, чтобы девушки сочетались со мной по цвету.

Я смерила его ледяным взглядом:

– Именно поэтому я куплю оба этих рулона и сошью платье в полосочку. В горизонтальную. Нет, я прекрасно понимаю, почему они тебе не нравятся. В лавке они смотрелись куда эффектнее.

– Еще бы, в кромешной-то тьме.

– Откровенно говоря, я хотела сшить халат. Может быть, в полумраке… Понимаешь, рисунок такой красивый, восточный…

– Нет.

– Самое противное в тебе то, – с горечью заметила я, – что иногда ты бываешь прав. Если на то пошло, что ты сам хотел купить на Вулворт-элли? Кольцо для Эмили?

– Бриллианты для моей любимой, что же еще. Синие четки для машины.