Лунные пряхи. Гончие псы Гавриила - Мэри Стюарт (2018)

– А на руке у него для полноты картины непременно должен сидеть ястреб, – добавил мистер Ловелл. – Может быть, он и сидит, только издалека не могу разглядеть.

Я быстро подняла глаза:

– Как вы сказали? Всадник с двумя салюки? Здесь?

Разумеется, это простое совпадение. Мы находимся за много миль от Бейрута, по другую сторону от города, и до Дар-Ибрагима очень далеко. Всадником с двумя салюки никак не может быть Джон Летман. Однако совпадение было достаточно странным, чтобы насторожить меня. Я выпрямилась и сказала:

– Где? Можно посмотреть?

Чтобы взглянуть вниз по склону горы, мне пришлось почти перегнуться через мистера Ловелла. Он откинулся назад, чтобы не мешать, и показал на далекую точку на склоне намного ниже нас.

Автомобиль плавно скользил по внешней дуге крутого поворота. С противоположной стороны дорогу не ограждала ни стена, ни даже небольшая изгородь. За обочиной тянулась узкая полоска высохшей глины шириной всего в ярд, где между тополями росли кустики чертополоха. Сразу за ней земля обрывалась вниз. Я вгляделась.

– Ничего не вижу. Какой масти лошадь?

– Светло-гнедая. – Мистер Ловелл снова указал куда-то вниз. – Вон, смотрите, подъезжает к деревьям. Скачет быстро. Всадник в белом. Видите?

Я вгляделась туда, куда указывала его правая рука. Как только я склонилась ближе, левой рукой он скользнул мне за спину и крепко стиснул.

В первый миг мне подумалось, что он хочет поддержать меня, чтобы я не упала на крутом повороте. Потом его рука напряглась, и я, не веря себе, решила, что он неуклюже пытается ухаживать. Я напряглась и попыталась вырваться. Он, крепко вцепившись мне в левый локоть, удерживал меня, не давая пошевелиться. Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Мое тело оказалось прижато к его боку, правая рука стиснута. Я не могла ею шевельнуть.

– Сидите смирно, и останетесь целы.

Он перешел на шепот. И тут я узнала его голос. И глаза, сверлившие меня уже не из-под стекол очков. И длинный нос, и оливковое лицо, казавшееся бледным в свете керосиновой лампы…

Но это было безумием. Даже предположение о том, что Джон Летман мог ускакать на лошади за сорок миль от дворца Дар-Ибрагим, само по себе казалось невероятным, но допустить, что моя двоюродная бабушка Гарриет, переодевшись в мужчину сорока с небольшим лет, сидит рядом со мной в машине и одной рукой стискивает меня мертвой хваткой, а в другой руке у нее что-то блестит…

Я завизжала. Шофер-араб даже не повернул головы. Он лишь снял руку с руля, чтобы стряхнуть пепел с сигареты в пепельницу под приборной доской.

– Что вы делаете? Кто вы такой?

Я пыхтела и извивалась, пытаясь вырваться из железных объятий. Машина качнулась, выехав на следующий поворот. Но помощи ждать было неоткуда. На дороге не было никого.

Вся эта картина – и стремительный бег автомобиля сквозь головокружительные повороты дороги, где с одной стороны темнел утес, а по другую разверзалось бездонное синее небо, бег, напоминавший полет птицы-глупыша сквозь пылающую пустоту полудня, и ослепительные вспышки света-тени от проносившихся мимо тополей, и бесстрастное молчание шофера-араба – все это сливалось в странный сказочный занавес, неведомым образом милосердно ограждавший меня от того кошмара, который казался невероятным. Этого не могло быть – и тем не менее это происходило со мной.

Мистер Ловелл ухмылялся. С расстояния в несколько дюймов его зубы казались уродливыми, как челюсти вампира из фильма ужасов. Он боролся, не выпуская меня из объятий, и надо мной моргали и поблескивали глаза тетушки Гарриет.

– Кто вы такой? – выкрикнула я, чувствуя, что вот-вот истерически разрыдаюсь.

И он, по-видимому, понял, в каком состоянии я нахожусь. Голос его зазвучал ровно. Теперь я сидела тихо, раздавленная, оцепеневшая.