Седьмая чаша - Кристофер Сэнсом (2010)

Тапхольм, коттер, радикальный реформатор, оказавшийся грешником. Январь. (Убит в декабре?)

ЧАША 2: Смерть в соленой воде.

Доктор Гарней, врач, радикальный реформатор, сменивший взгляды на умеренные. 20 февраля.

ЧАША 3: Смерть в пресной воде.

Роджер Эллиард, адвокат, радикальный реформатор, сменивший взгляды на умеренные. 25 марта.

ЧАША 4: Смерть в огне.

Преп. Ярингтон, священник, радикальный реформатор. 3 апреля.

ЧАША 5: Смерть от тьмы и великой боли.

ЧАША 6: Пересохнут реки.

ЧАША 7: Великое землетрясение.

— Я думаю, это Годдард, и он действует все быстрее, — проговорил Харснет. — Настоятель Бенсон и Локли что-то скрывают, в этом у меня нет никаких сомнений. Я завтра же займусь ими. Мы должны заключить их в вашу тюрьму, милорд, и подвергнуть допросу с пристрастием.

— Нет, — отрезал Кранмер, — ведь допрос не будет связан с вопросами религии. Мы не можем хватать людей на улицах Лондона и бросать их в застенок, тем более в той атмосфере, какая царит в Лондоне сегодня.

— Кроме того, мы не знаем наверняка, что это Годдард, — вставил я. — Пока не знаем.

— Что вам уже известно о нем? — осведомился Кранмер.

— Если верить свидетельствам тех, кто его знал, он был холодным человеком. Хороший врач, Годдард при этом не особо заботился о своих пациентах. Он весьма болезненно переживал из-за физического дефекта — большой бородавки на носу. Однако из всего, что я слышал о нем, у меня не складывается картины жестокого убийцы.

— Если только он не одержим, — упрямо вставил Харснет.

Воцарилось молчание.

— Если Ярингтон продолжал оставаться радикальным реформатором, он не вписывается в схему, которую вы нам тут изобразили, — заметил Кранмер.

— Я использовал все, что нам пока известно. Возможно, мы чего-то не знаем о Ярингтоне. Если он действительно оставался убежденным реформатором, тогда моя версия о том, что убийца наказывает отступников, оказывается несостоятельной. В противном же случае круг возможных жертв существенно сужается.

— И ограничивается всеми чертовыми радикалистами Лондона, — проворчал Томас Сеймур. — Сколько сотен людей это будет?

— Много, — согласился я и потер ноющую руку.

Лорд Хартфорд взял составленный мною список.

— Откровение говорит, что, когда пятый ангел выльет свою чашу, люди в темноте станут кусать языки от страдания. Это может означать все, что угодно.

Хмурясь, он подергал свою длинную бороду.

— Мне все же интересно узнать, как он собирается осушить реки, что должно произойти после шестой чаши, — насмешливо проговорил Томас Сеймур. — Или устроить великое землетрясение, как после седьмой.

— Он что-нибудь придумает, — заверил я легкомысленного аристократа. — Что-нибудь такое, что подходило бы под эти описания.

Кранмер повернулся к Харснету.

— Вы достигли успехов в поисках Годдарда?

— Еще нет, милорд. Сейчас я тайно навожу справки среди представителей власти Сюррея и Кента.

Архиепископ кивнул и перевел взгляд на меня.

— Мэтью, вы представляете интересы этого мальчика, который находится в Бедламе. Его приходским священником является преподобный Мифон, сосед Ярингтона?

— Да, милорд. Когда вчера юный Кайт забрался на Лондонскую стену, он был там. И Ярингтон тоже.

— Позаботьтесь о том, чтобы за мальчиком как следует присматривали и чтобы он находился подальше от посторонних взглядов.

— Конечно, милорд. Все говорит о том, что главный смотритель Бедлама преднамеренно подстроил его побег, чтобы избавиться таким способом от неугодного ему подопечного. Больше он этого не сделает. Завтра состоятся судебные слушания по иску о надлежащем содержании этого пациента.

Кранмер снова одобрительно кивнул и, бросив взгляд на мою руку, спросил: