Больная любовь - Джесс Хилл (2021)

Мать стояла в коридоре и наблюдала эту сцену. А дочь думала: «Черт возьми, я помню, как пяти или шести лет от роду я пыталась встать между тобой и отцом, чтобы он перестал бить тебя. А теперь ты ждешь в сторонке и наблюдаешь, что будет?» На следующий день Мишель не могла подняться с кровати от боли и тоски. После полудня к ней в комнату пришла мать и велела «перестать ломать комедию». Пора сойти вниз. Иначе отец обидится. «Она заставила меня подняться, пойти в кухню и выпить с ним кофе. Папа шутил, а я должна была делать вид, что все прекрасно».

Именно тогда наша героиня поняла, что то, о чем мать твердила ей всю жизнь, неправда. «Она пыталась убедить меня, что не уходит от него из-за нас. Но в тот момент, сидя за кухонным столом, я поняла, что она остается с этим человеком вовсе не из-за детей, а думает только о себе».

Воспроизведение насилия

Большинство матерей всеми силами стараются защитить своих детей, но это не всегда значит, что сами подросшие отпрыски не применят к ним насилия. Такое особенно часто происходит после того, как отец-абьюзер покинет семью и мать остается с детьми одна. Она пытается наладить нормальную жизнь, однако зачастую уход домашнего тирана означает, что одни испытания заканчиваются и начинаются другие.

Первые несколько лет после того, как Лиз[106] ушла от мужа-агрессора, в доме царил мир. Впрочем, случилась пара инцидентов, которые обеспокоили ее. Однажды один из ее сыновей, Блейк, принялся рыться в мусоре, чтобы найти чек на совершенные ею покупки, а затем устроил ей допрос, чем в точности повторил стиль поведения отца. Через несколько недель Блейк сцепился с младшей сестрой. «Он схватил ее за горло и прижал к стене, – рассказывает Лиз. – Правда, со мной он вел себя в целом более или менее нормально и в школе хорошо учился. Мы не ругались, я не замечала, чтобы между нами накапливалось напряжение». Но однажды вечером сын «взорвался». Лиз дважды попросила его пойти помыться, и он вдруг с неожиданной грубой силой дал ей затрещину. «Это случилось ни с того ни с сего!» – уверяет она. Пришлось вызывать полицию. Лиз считает, что иного выхода у нее не было. «Они приехали через десять минут, – говорит она. – Блейка вывели и посадили в автозак. След от удара был хорошо виден на моем лице. Полицейский сказал: «Видно, что он сломал вам зубы – это был удар адской силы». У меня навсегда остался шрам, и эта часть лица потеряла чувствительность». Блейк не чувствовал ни капли раскаяния. «Он потом сказал адвокату: “Знаете, я мог бы и больнее ударить”. Наверное, он думал, что все это сойдет ему с рук». Лиз говорит, что друзья и учителя Блейка горячо осудили ее за привлечение к делу полиции. «Они возмущались, как можно было вызвать наряд к собственному сыну! “Бедняга! – жалели они его. – Теперь у него будет уголовный привод”. Один из учителей сказал: “Вы должны были дать ему сдачи!” Но разве правильно оставлять такое поведение безнаказанным? Что, если он будет так же обращаться со своей девушкой?»

Все чаще полиция сталкивается со случаями агрессии, проявляемой детьми от десяти до шестнадцати лет по отношению к родителям.