Ведьмина зима - Кэтрин Арден (2019)

— Я был один сотню жизней людей, скованный на поляне под неменяющимся небом. Ты можешь творить жизнь руками, я такого не видел. Зачем мне покидать тебя?

Константин не знал, радоваться или бояться.

— Но, — прошептал Медведь, — собор.

* * *

Дмитрий не был согласен.

— Службу для всей Москвы? — спросил он. — Отец, подумай. Люди падают от жары, их могут затоптать. Чувства уже на пределе без общего созыва молиться, потеть и целовать иконы, хоть это и обрадует Бога, — последнее он добавил после мига паузы.

Медведь наблюдал скрытно и сказал с довольным видом:

— Люблю логичных людей. Они всегда пытаются объяснить невозможное, но не могут. А потом они ошибаются. Давай, монах. Ослепи его словами.

Константин не подал виду, что услышал, лишь поджал губы. Но сказал вслух недовольным тоном:

— Это воля Божья, Дмитрий Иванович. Если есть шанс снять проклятие с Москвы, нужно его использовать. Мертвые заразили Москву страхом, а если меня поздно позвали? А если появится что — то хуже упырей, и мои молитвы его не остановят? Нет, лучше всему городу помолиться вместе, может, это покончит с проклятием.

Дмитрий еще хмурился, но согласился.

* * *

Для Константина мир стал менее реальным, когда он надел новую бело — красную робу с высоким воротником. Он напрягся, пот стекал ручьями по спине, когда он прижал ладонь к двери собора.

Медведь сказал:

— Я хочу войти.

— Так входи, — сказал Константин отвлеченно.

Черт издал нетерпеливый звук и сжал ладонь Константина.

— Ты должен провести меня с собой.

Константин сжал кулак в руке демона.

— Почему ты не можешь войти сам?

— Я — черт, — сказал Медведь. — Но я и твой союзник, божий человек.

Константин провел Медведя в собор с собой, с горечью посмотрел на иконы.

«Видите, что я делаю, когда вы не говорите со мной?» — Медведь с любопытством огляделся. Посмотрел на позолоту, на рамы икон в камнях, на сине — красный потолок.

На людей.

Собор был полон людей, все толкались, покачивались, от них воняло потом. Они собрались перед иконостасом, плакали и молились, на них смотрели святые и черт с одним глазом.

Медведь вышел с духовенством, когда двери открылись. Глядя на толпу, он сказал:

— Неплохо. Давай, божий человек. Покажи свою силу.

Константин начал службу и не знал, для кого это делал: для следящей толпы или слушающего демона. Но он направил всю боль изорванной души туда, пока собор не зарыдал.

Константин ушел в свою келью в монастыре, которую оставил, несмотря на хороший дом. Он лег без слов на пропитанную потом простыню. Его глаза были закрыты, и Медведь не говорил, но был там. Константин ощущал его удушающее присутствие.

Наконец, священник выпалил, не открывая глаза:

— Почему ты молчишь? Я сделал, как ты просил.

Медведь сказал, почти рыча:

— Ты рисовал то, что не скажешь. Стыд, печаль и скучный отдых. Это все на лице твоего Святого Петра, и сегодня ты пел то, что не можешь произнести. Я ощущал это. А если кто — то поймет? Пытаешься нарушить обещание?

Константин покачал головой, глаза были еще закрыты.

— Они услышат то, что хотят слышать, увидят то, что хотят видеть, — сказал он. — Они без понимания сделают то, что я чувствую, своим.

— Тогда, — сказал Медведь, — люди — дураки, — он оставил это. — В любом случае, сцены в соборе должно хватить, — теперь он звучал удовлетворенно.

— Хватить для чего? — сказал Константин. Солнце пропало, зеленые сумерки немного ослабили жару. Он лежал, дышал, пытался отыскать прохладу.

— Хватит мертвых, — сказал Медведь безжалостно. — Они все поцеловали одну икону. Мертвые мне пригодятся. Завтра ты пойдешь к великому князю. Укрепишь свое место. Тот монах с ведьмой — брат Александр — вернется. Ты должен сделать так, чтобы его место возле великого князя уже не ждало его.

Константин поднял голову.