Узел - Оксана Сергеева (2020)

Он любит, когда его называют большим, и я часто пользуюсь этим приемом, чтобы чего-то от него добиться. Все дети мечтают поскорее вырасти, наш Макс не исключение.

— Представь, если бы я так эмоционировала каждый раз, когда меня кто-то доводит. Ты вообще хоть раз видел, чтобы меня кто-то довел? Или Никиту?

— Не-а.

— Учись себя контролировать. Только ты сам можешь это сделать. Иногда люди ругаются матом. Это не секрет. Но в том и суть, что детям не положено произносить такие слова именно потому, что они говорят их не к месту. Взрослые могут себя контролировать, а дети нет. Вот ты хоть раз слышал, чтобы я материлась в школе или в садике? В магазине? Во дворе?

— Нет.

— Вот видишь. Поверь, я столько матов знаю, сколько ты в своей жизни еще не слышал.

— Да? — оживляется Макс.

— Конечно. Так что давай договоримся, что плохие слова ты не произносишь. А если все-таки тебе захочется эмоционально высказаться, говори другие.

— Какие?

— Давай придумаем. «Черт», «блин», например.

— А «твою мать» можно?

— Не стоит. Это грубовато звучит. «Зараза» можно сказать…

Еще несколько минут мы подбираем ругательную лексику. Макс остается очень доволен, но я немного порчу ему настроение:

— Все же за свой поступок ты должен ответить. Весь вечер прописи будешь писать. За каждое матерное слово по странице.

— Ну и ладно, — храбрится мальчишка, — делов-то! Одну страницу написать!

— А за вранье одна страница азбуки. Как раз чтение подтянешь. И мульты тебе сегодня не светят.

— Да понял я, понял!

— Теперь зови сестру, будем ужинать.

Наливаю себе только чай, решая подождать Никиту, тем более до ужина я еще не дозрела. Макс ненавидит суп, но сегодня он, хитрец, съедает всю порцию и просит добавки, демонстрируя хороший аппетит. Аришка долго гоняет ложкой по тарелке, но потом принимается за еду, заплаканными глазами глядя на вазочку с конфетами. Награду за съеденную тарелку супа никто не отменял. Может, конфеты поднимут ребенку настроение. У нее сегодня своя беда. Наша малышка вдруг недосчиталась одной из своих кукол «ЛОЛ» и подалась в слезы. Еле успокоили.

— Значит ты наученный у нас. Чего тогда только про права узнал? Ты и про обязанности почитай, раз уж на то пошло. Обязанностей у нас куда больше, чем прав, если честно.

— Угу, почитаю.

— Еще Уголовный Кодекс у отца попроси, пора уже. — Смотрю, не ощетинится ли Макс на слово «отец».

— И попрошу. — Нет, не ощетинивается. Отвечает ворчливо, но не протестует. — И вообще мне надо еще раз с ним поговорить. А то, по-моему, меня в моих правах жестко щемят, — заявляет он горделиво и смотрит на сестру: — Ариша, хватит уже ныть? Было бы из-за чего! Из-за этого лупоглазого чудовища!

— Она не чудовище! — всхлипывает малая и снова начинает реветь.

— Да страшная же!

— Максим, перестань, она только успокоилась. — Усаживаюсь рядом и придвигаю к себе ее тарелку. — Ариша, не плачь, мы купим тебе новую куколку. Хорошо?

Моя детка кивает, размазывая слезы по щекам. Я помогаю ей избавиться от этой сырости, вытерев личико полотенцем.

— Давай я тебя покормлю.

Это Макс хочет поскорее вырасти, а Ариша любит побыть маленькой. Ей нравится, когда я или Никита кормим ее с ложки, а самая лучшая игра, это если папа пеленает ее, как младенца, и носит на руках. Мне такого большого младенца поднять тяжеловато.

Месть за оскорбление куколки случается этим же вечером.

Никита приходит домой, дети встречают его крепкими объятиями и поцелуями в щеку. Когда я это вижу, по сердцу растекается сладкое чувство, и внутри зарождается новая уверенность, что все получится.

— Ариша, ты ничего не потеряла? — Никита вытаскивает из кармана пальто потерянную куклу.

— Ого! Нашлась! — Девочка восторженно округляет глаза и прижимает игрушку к груди.

— Завалилась под сиденье.