Малуша. Пламя северных вод - Елизавета Дворецкая (2020)

– Сигват на Луге стал требовать клятвы со старейшин, что от них ни один человек не пойдет в Святославово войско. А кто отказывался, с тех требовал увеличенной дани. Лужане возмутились, и его люди уже в трех весях разорище устроили.

– О боги…

– Они и прибежали к посаднику – он ведь обещал за них постоять. Так ты к Вестиму послала? – обратился Бер к Соколине.

– Да куда я пошлю на ночь глядя, в йотунову эту метель! – Соколина сердито ударила кулаком по колену, будто была мужчиной. – Утром пошлю. Уляжется или нет, но хоть рассветет. А так только людей сгубить напрасно.

Мальфрид посмотрела на прабабку. Та, видно, уже легла к приходу вестей или собиралась лечь: она была закутана в большую шаль, голова повязана простым платком. Сванхейд молчала, слегка моргая, будто не могла взять в толк, о чем речь, и казалась очень старой и усталой. Но вот она взяла себя в руки, лицо ее приобрело решительное выражение, но Мальфрид чудилась обреченность в ее застывшем взгляде. И это пугало.

– Я ждала чего-то такого… – пробормотала Сванхейд, когда к ней обратились глаза собравшихся, словно взывая о решении. – Я знала, что Сигват оставит последнее слово за собой, но скажет его тогда, когда будет чувствовать себя в силе. Помните, нам передавали, он сказал, кто пойдет в войско Святослава, тот будет ему врагом?

Бер и Мальфрид кивнули. Они слышали это от Дедича, а он узнал от родни в Словенске, куда дошли вести от Храбровитовых домочадцев. Похоже, даже на столь долгом пути слухи были не сильно раздуты.

– И теперь этот песий сын пытается сделать Лугу своим собственным владением! – возмущенно воскликнула Соколина. – Прости, госпожа, что я так о вашем родиче, но он обезумел! И он за это поплатится! Когда Вестим подойдет, Сигват потеряет свою лужскую дань, и, пожалуй, голову! С этим давно пора было покончить! Святослав сам сказал, что здесь на севере слишком много князей и он не намерен это долго терпеть!

– Святослав так сказал? – переспросила Сванхейд, а Мальфрид сделала движение, будто хотела крикнуть то же самое.

– Да, – чуть тише, но уверенно подтвердила Соколина. – Когда Вестим был в этот раз в Киеве, сам от него слышал. Святослав давно подумывал, что на Луге надо ставить погосты, как на Мсте, и заканчивать с этими… родственными дарами. Старый Олав подарил эту дань своему родному брату, но не навсегда же! Его сыновья уже не заслужили таких подарков. Эта земля принадлежит князю, и дань там должны брать его люди.

Мальфрид верила каждому ее слову – было очень похоже, как сказал бы сам Святослав и «его люди». Она так и видела их – лохматого Икмошу, по первому знаку готового ринуться хоть на мамонта подземельного, опрятно и дорого одетого, уверенного Болву, рассудительного Радольва, дерзкого Сфенкела… Нет, Сфенкел уже три зимы как отправился воевать с сарацинами в Критское море. Но есть и другие – гридни, соратники, названные братья Святослава, которые ему куда ближе кровных родичей и которых он куда охотнее одарил бы.

– У нас на Сигвата управа найдется, – пообещала Соколина и встала. – Князь получит весной дань с Луги, и больше ему ни с кем не придется ее делить. Простите, что потревожила.

Она попрошалась и ушла со своими двумя отроками во двор, где дожидались ее лошади. После ухода боярыни хозяева еще некоторое время сидели в тишине, не расходясь, хотя говорить им было особо не о чем. Никто из них не любил Сигвата, но все понимали: с его падением исчезнет последняя память о былом могуществе их рода в северной Руси. У потомков Ветурлиди, в Варяжске и на Луге, сохранялись последние остатки независимой от Киева власти отдаленных потомков шведских Инглингов. Заканчивается долгий, двухсотлетний век власти отважных свейских конунгов в Гардах, трещат обломки их иссеченных щитов под железной стопой державы Русской.

Наконец Сванхейд опомнилась и остановила взгляд на Мальфрид:

– Ступай спать. Хвала асам, все это произойдет далеко отсюда и нас не затронет.