Малуша. Пламя северных вод - Елизавета Дворецкая (2020)

– Один ты все равно не пойдешь. Тебе не-при-лично ходить одному! – сказал Бер, тыча пальцем в грудь Улеба на каждом слоге. – Ты ведь сын князя. И я думаю, – он покосился на двоих гридей, – будущий князь. Ты возьмешь с собой пару отроков. Мы сейчас вернемся, – сказал он Гриму. – Ждите.

– Не тяните там! – крикнул Грим им вслед, когда все трое пошли прочь. – А то к полуночи стемнеет, хоть глаз вынь!

– Да вот еще надо, отроков будить! – недовольно бурчал Улеб, пока Бер вел его к дружинной избе.

– Надо! – уверенно отвечал Бер. – Ты, любезный мой, сейчас под кафтан еще кольчугу у меня подденешь!

– Да Господи Иисусе! – Улеб всплеснул руками. – Я что тебе, на рать собираюсь?

– Нет, – решительно ответил Бер. – На игрища купальские.

Но непреклонность в его голосе ясно давала понять: спорить бесполезно.

* * *

Лодка с двумя гридями, Улебом и его двумя оружниками скрылась в сумерках, Бер и Мальфрид вернулись в избу. Все уже спали, и Сванхейд собиралась на покой, когда Бер ушел из гридницы с последними гостями. Об отъезде Улеба она не знала, но так было и к лучшему, как они рассудили меж собой: беспокоясь о нем, старая госпожа промаялась бы бессонницей до утра.

Однако Мальфрид и сама не могла подумать, чтобы лечь спать, а новости услышать только утром, когда Улеб проснется, отдохнув после ночной поездки. Всей душой она надеялась, что Святослав предложит какой-то выход, удобный для всех! Ему ведь тоже не нужна открытая вражда с дедовской землей, где сам корень его рода.

– Я у вас буду ночевать, – сказала она Беру, когда он хотел отвести ее к девичьей. – Как он вернется, я сразу все узнаю.

Со времени своего приезда Улеб жил в избе Бера, часть его людей ночевала здесь же на полатях. Мальфрид легла на пустую лавку, где была устроена постель для Улеба, но сон не шел. Она пыталась вообразить, как он встречается со Святославом, как они обмениваются настороженными взглядами, пытаясь угадать, что у другого на уме и на сердце… Двадцать лет они были ближайшими друзьями! Они помнили друг друга столько же, сколько себя, матери-сестры растили их вместе. Не может быть, чтобы борьба за отцовское наследство сделала их врагами навсегда, тем более что Улеб хотел не власти, а только мира с братом. Но именно эта былая близость сделала вину Улеба в глазах Святослава непростительной.

Мальфрид ворочалась, невольно прислушивалась, но уверяла себя, что еще слишком рано. Бер тоже ворочался и явно не спал, но окликнуть его она не решалась.

За оконцем стемнело – значит, близилась полночь…

Потом Мальфрид проснулась. В темноте ощущалось движение, легкий шорох шагов по плахам пола. Разлепив глаза, она увидела, как по избе ходят одна-две темных фигуры. Слышался приглушенный говор.

Вспомнив об Улебе, Мальфрид резко села. Он вернулся? Но тут же поняла, что нет. Поморгав, в одной из темных фигур она узнала Бера, а в другой – Острогу, одного из старших Улебовых оружников-плесковичей.

– Что там? – окликнула она Бера.

И осознала, что в оконце сквозь ряднину, натянутую от комаров, смотрит бледный рассвет. До восхода солнца оставалось далеко – была глубокая ночь, но перед Купалиями в эту пору уже брезжит первый свет.

– Да пойдем поищем, – Бер подошел к ней. – Вон уж почти светло, а его нет.

Бер так и не заснул. Так и ждал, отсчитывая каждое мгновение, что вот-вот во дворе раздадутся шаги и скрипнут доски крыльца под ногами. Пока не осознал, что прошла уже половина ночи, а Улеб не вернулся. Утекшее время казалось огромным, и это наводило жуть. Уже три раза можно было поговорить и приехать назад…