Малуша. Пламя северных вод - Елизавета Дворецкая (2020)

У Мальфрид похолодело в груди. Ясно вспомнился тот тяжкий вечер в Киеве, когда она допоздна ждала в неуютной «Малфридиной избе» на княжьем дворе, что Святослав придет к ней, как всегда, но заснула, не дождавшись. Потом проснулась далеко заполночь и с ужасом поняла, что она одна на старой бабушкиной лежанке – он так и не пришел. Сразу весь мир показался пустым, залитым холодной зимней тьмой. Точка года была противоположная – самое дно зимы, за день до Карачуна. Но чувство, охватившее ее сейчас, было то же самое. Когда прошедшая ночь, словно топор, отсекает последнюю надежду на встречу с тем, кого ждали еще вечером, и оставляет в пустоте.

В тот раз ее худшие предчувствия оправдались: для нее начиналась долгая полоса пустоты, одночества, холода, бесславья…

– Может, Святослав его к себе увел? – окликнула Мальфрид Бера, который на ощупь искал свой пояс.

– Может, – бросил Острога, обуваясь. – Но едва ли б он стал по гостям разъезжать, нам не сказавшись.

К тому времени уже все шесть-семь плесковских оружников Улеба слезли с полатей и одевались впотьмах. Мальфрид не вставала, чтобы не мешать им. Когда они ушли, она спустила ноги и села на лавке. Тишина и пустота в полутемной избе давила. Она снова легла, но спать уже не могла. От острой тревоги холодели руки и ноги.

Ушедшие вернулись, когда уже совсем рассвело…

* * *

Улеб взял с собой двоих – Рауда и Гисли, своих давних, с киевских времен, отроков-телохранителей, обученных еще в дружине у Мистины. Грим и Девята гребли. Проехали не более поприща, не миновали даже мост к Новым Дворам, как те двое повели лодку к берегу, и вскоре она подошла к старым, полуразрушенным мосткам. Это место Улеб знал: неподалеку стояла избенка рыбака Хмуры, бобыля, и его старая долбушка лежала перевернутой возле ивы. Сама изба уже осталась позади, она была выше, куда не достают разливы. Ну, не всякий год достают.

– Вон там, – высадившись и привязав лодку к покосившемуся шесту, Грим показал вперед, вдоль натоптанной тропки. – Вперед поди, там ждут.

Улеб первым двинулся по тропке, огибая ивы. Открылась длинная прогалина между прибрежной полосой и возвышенностью берега. В дальнем конце на траве сидели какие-то люди… трое. При виде приехавших поднялись на ноги. Подходя, Улеб узнал их, несмотря на сумерки – как не узнать, всю жизнь знакомы. В середине Икмоша – его грузноватый стан и нечесаные светлые волосы. По бокам худощавый рослый Добровой, следующий после него брат, и зять, темноволосый коренастый Агмунд.

Телохранители шли за Улебом, двое посланцев тоже поотстали. Игмор со своими тронулся навстречу. Улеб разглядел на его лице улыбку и несколько удивился. Улыбчивостью Игмор не отличался, да и любви к себе Улеб от него не ждал. Только если это приказ Святослава – быть поласковее, это он исполнит, как сумеет. Игмор такой – что князь ему прикажет, он расшибется, а сделает. Все трое были в цветных кафтанах и при мечах, будто и впрямь послы.

Но где же Святослав? Или он не приехал сам, а передал что нужно через Икмошу? Это тоже могло быть. Желая сохранить переговоры в тайне, Святослав мог предпочесть не покидать Новых Дворов. Правда, для такой встречи он должен был прислать кого-нибудь поумнее Икмоши – Асмунда, Тормара или Велебрана. Из ближайших если – Болву, Градимира или хотя бы Хавлота. А Икмошиной головой хорошо только стены проламывать, бывали случаи…

Грим шел от Улеба справа, на пару шагов позади. Главное дело Игмор отвел ему, вполне полагаясь на ловкость младшего брата. Дело несложное, как берут дозорных – прыжок на спину и нож в горло. Прочим останется лишь разобраться с сопровождающими, но, зная Улеба, Игмор верно рассчитал: много людей тот с собой не приведет.