Малуша. Пламя северных вод - Елизавета Дворецкая (2020)

– Это тоже владения Святослава. То есть Хольмгард, а не здесь. Своей волей я больше не встряну в эту пляску и не позволю другим втянуть меня, сули мне хоть престол царьградский, – горячо заверил Улеб. – И никому не советую! – вырвалось у него.

– Но у тебя же есть право! – Бер тоже встал, будто это могло помочь убедительности его речей. – Тебе не хватило только поддержки людей! Но если я поговорю со Сванхейд, а она – со старейшинами, может быть, мы и найдем тебе поддержку! Ты ведь тоже ее внук от Ингвара! Я думаю, людям понравится такой князь, как ты! Ты в самом расцвете сил, умен, смел! А если ты еще женишься на какой-нибудь кунице из Словенска…

– Я не стану ничего такого делать! Ты не знаешь, как ужасно принести горе и бесчестье своей невесте.

– Сдается мне, их принес ей кто-то другой! – горячо заверил Бер. – И я знаю, как его зовут!

– Попробуй сам, если такой отважный. Ты ведь тоже из потомков Олава!

– Да нет же, я не имею права! – в досаде воскликнул Бер. Они уже почти кричали, и челядь испуганно оборачивалась; к счастью, Бер из осторожности завел разговор на северном языке, который не все здесь понимали. – Сванхейд оставила право на власть за Ингваром и его потомками. Его потомки – Святослав и ты! А не я! Будь это я – уж я бы не позволил никому бесчестить меня и мою родную землю!

– Святослав даст вам своего сына, когда тот подрастет. Старшему он, надо думать, оставит Киев, а второй будет ваш.

– Это который родился вчера?

– Год назад.

– Отлич-ч-но! Еще каких-нибудь шестнадцать-семнадцать лет…

– Двенадцать-тринадцать.

– Я не удивлюсь, если возмущение вспыхнет куда раньше. Род Святослава вышел из нашей земли, и ему не делает чести держать свои родовые владения на положении взятых на щит земель, куда он даже не соизволит являться за данью сам!

– У вас ему нечего делать, – Улеб горько дернул углом рта. – Его влекут война и подвиги, а вас ведь не нужно брать на щит.

– Еще несколько лет небрежения, и я не поручусь, что ему не потребуется это делать, – холодно заметил Бер и снова уселся. – Пока жива Сванхейд, она не допустит ничего подобного, а люди слишком ее уважают, чтобы нарушить ее волю. Но когда ее не станет и Вестим останется один… лицом лицу с Сигватом и возмущенными людьми… Сигват не зря завел такой разговор при Судимере – прощупывает, может ли рассчитывать на поддержку. Я сам сяду ему на голову, если потребуется его остановить, но если бы ты заявил свои права на наследство Олава… У тебя есть это право, и я сам стал бы его защищать от кого угодно!

– Нет, если только невозможно сделать человека конунгом насильно, со мной этого не произойдет, – твердо сказал Улеб. – И я бы не советовал никому напоминать… заставлять моего брата Святослава думать о вас, пока у него другое на уме…

Бер промолчал, обдумывая этот намек.

– Хотите доесть эту кашу? – спросила Ута. – Неважная замена печеному кабану, но вон сколько осталось…

* * *

Погасли все огни на свете, и миром земным завладела предначальная тьма.

– Благо тебе буди, батюшка-огонь, что грел, светил, кормил, оборонял нас весь год! – говорили отцы и матери семейств, кланяясь своей печи. – Потрудился ты на славу, а теперь прощай – ступай к отцу своему, Сварогу. От нас поклон передай да скажи: ждем брата твоего, нового, молодого!

С этими словами огонь в печи бережно тушили. Гасили и лучины, а потом, прихватив смоляные витени, всей толпой отправлялись на берег Великой.