Малуша. Пламя северных вод - Елизавета Дворецкая (2020)

До этого Бер вел ее за руку, но на перемычке пришлось отпустить: узкая тропа не позволяла идти рядом. Теперь он шел впереди, а Мальфрид – за ним. Она не могла отделаться от чувства, что шагает прямо по спине огромного Змея, и невольно старалась ступать полегче. Однако Сдеславова дочь Нежанка у нее за спиной и сейчас продолжала пересмеиваться со своей подругой Чарой, а значит, ничего страшного им не грозило. Нежанке хорошо – она идет сюда в третий раз. И скорее всего, в последний. Бер по дороге рассказал, что лучшая невеста в роду ходит на Волхову могилу по три года, начиная с той весны, как наденет поневу. И до истечения трех лет за простого жениха ее не выдадут. Если только появится в том же роду другая невеста, еще лучше. Однако мало кто уступает честь считаться лучшей ради более скорого замужества.

Дедич проворно взбирался по земляным ступеням, слегка помогая себе посохом. Мальфрид почти запыхалась, пока добралась по крутой тропе до вершины. Но вот подъем закончился, она оказалась на ровной, округлой площадке шириной шагов десять. Посередине, лицом к Волхову и к встающему солнцу, высился идол. Перед ним из камня был выложен небольшой жертвенник, и больше здесь ничего не было.

– Ну вот и добрались! – бодро сказал Дедич.

Мальфрид сделала несколько шагов вперед, чтобы дать подняться идущим следом. Мелькнуло ощущение, что она взобралась из подземелья на самое небо – такой широкий простор неожиданно открылся глазу, и будто сама душа разлилась во всю ширь. Слева расстилался Волхов – вблизи серовато-зеленый, с высоты он казался серовато-синим, а бесчисленные солнечные блики кололи глаз, будто золотая чешуя. Позади него лежали зеленые луга, по сторонам от холма шумел бор, с севера тянулась заболоченная низина. Виднелись дерновые крыши двух длинных обчин, где словене справляли священные пиры. И то, что сейчас Мальфрид смотрела на них сверху, как смотрят сами боги, еще раз напоминало, по какому важному делу им, девушкам, дозволили сюда взойти.

– Идите, девы, – Дедич показал на плотно утоптанную площадку перед идолом. – Вставайте.

Идол изображал бородатого мужчину, тело его ниже пояса было обвито змеиными кольцами, а голова змея лежала у него на груди. Человек и змей были так прочно сплетены, что сразу делалось ясно: это не два разных создания, это два облика одного и того же существа. Волх был человеком и змеем одновременно, и оба его лица смотрели на третье его, вечное воплощение – реку Волхов, носящую то же имя. При виде их тройственного единства смертного человека пронизывало ощущение бессмертия: лежащий под этим могильным холмом продолжал жить и двигаться у всех на виду, меж зелеными берегами бесконечно струя свою силу из света в Кощное.

Следуя за более опытными подругами, Мальфрид заняла место в ряду. Девушки выстроились полумесяцем, мужчины – позади них. Бер стоял прямо за спиной у Мальфрид, так что мог незаметно для других коснуться ее, слегка приподняв руку, и ощущение его близости успокаивало ее. Она оглядела строй: в нарядных вышитых сорочках, с ткаными красными поясками, с цветами в косах и на поясах, девы все казались очень красивыми, будто череда звезд небесных. На румяных лицах волнение мешалось с важностью. Видно было, что каждая – первая невеста в своем роду или гнезде, лучшая из нескольких десятков. Миловидные лица, румяные щеки, длинные увесистые косы, блестящие стеклянные бусы на груди, серебряные или бронзовые кольца на очельях – они сами казались сосредоточием жизненной силы земли словенской, ее священным даром сильнейшему своему божеству, цветами венка, поднесенного Волхову кургану.