Единая теория всего. Парадокс Ферми - Константин Образцов (2019)

– Савва, старик, ну с чего ты это взял?! Эйнштейн и Бор спорили о теории относительности и квантовой механике – а десятью годами позже в одной из самых культурных и развитых европейских стран принялись сжигать в печах младенцев, женщин, стариков, целыми семьями, только по национальному признаку, причем при самой широкой народной поддержке! Человечество вышло в космос, а в стране, отправившей на Луну человека, еще никак не могли решить для себя: негры – это полноценные люди или все же как-то не очень!

– Да, но к звездам мы еще не летаем, – замечал Савва.

– Старичок, ну при чем тут звезды! Ты говоришь про какие-то абсолютные гипотетические величины, а я тебе про то, что столкновение более развитой цивилизации с менее развитой всегда заканчивается одинаково и очень печально для последней! Если не веришь, можешь спросить у беотуков, могикан, пекотов и многих других. Ах, но у них же нельзя спросить, их больше нет! А знаешь почему? Потому что представители куда более развитой цивилизации явились к ним и перебили буквально как скот, объявив существами, не принадлежащими к людскому роду. Испанцы рубили трупы убитых индейцев на мясо и кормили ими собак, а про добрых англосаксонских протестантов я и вовсе не говорю: истребили около ста миллионов человек коренного населения целого континента, жгли их, стреляли, морили оспой, уничтожали кормовую базу в виде бизонов – и прекрасно себя чувствовали при этом. Видишь аналогию?

– Есть и другие примеры, – упрямился Савва. – У чукчей, ненцев, коряков и многих других все хорошо.

– Вот в этом-то все и дело! – горячился Гуревич. – Ты совершенно советский человек, дружище, у тебя менталитет, в который на уровне основного кода вшита дружба народов с идеалами братской взаимопомощи – ну, и какие там еще есть красивые слова. Никогда не задумывался над тем, как по-разному изображается первый контакт с инопланетными гостями в нашей фантастике и у западных авторов? У наших это выглядит так: чужой звездолет еще не приземлился, а уже лучшие умы планеты готовятся к контакту с братьями по разуму, собирают таблицы, книжки и иллюстрации, женщины бегут к месту высадки с охапками полевых цветов, и седоусый первый секретарь местного горкома спешит по некошеной луговой траве с хлебом и солью. А вот у них в книжках все сразу вооружаются, подгоняют танковые бригады, военные спорят, как ловчее ударить атомной бомбой по корпусу корабля чужаков, – и, черт возьми, всегда оказываются правы в своих подозрениях! То треноги с лазерами, как у Уэллса, то враждебные биороботы, то похитители тел, а то чего и похлеще. А почему так? Потому что они сами прекрасно помнят, как приходили в свои будущие колонии и что там после их появления было с аборигенами.

– Значит, как минимум возможны разные варианты, – не сдавался Савва. – Нельзя же принимать как вероятную только одну из самых крайних возможностей.

– Ну хорошо, вот тебе еще вариант. Чужие – а ты сам признаешь, что они могут быть нам совершенно чужими, негуманоидными, бестелесными, – вообще не поймут, что имеют дело с разумной жизнью. Будет, как с птичками дронт на Маврикии, помнишь? Те жили в своей замкнутой экосистеме, не умели летать и были очень доверчивыми. Европейские моряки их убивали сотнями, причем не для пополнения запасов, а просто от скуки, ради забавы. Птички бежали к ним, раскрыв клювы, а те лупили их палками по головам, очень весело. Дронты разбегались, а потом возвращались опять – может, верили в разумность высшей человеческой цивилизации и хотели-таки установить контакт? А может, у них была и своя цивилизация, на свой птичий лад, как знать? Но их переколошматили дубинами без всякого сожаления, а остальное доделали завезенные на острова собаки и свиньи. Вот и мы тоже можем стать для какого-нибудь сверхразума такими дронтами, которых перебьют просто так, без всякой причины.