Единая теория всего. Парадокс Ферми - Константин Образцов (2019)

– Эйнштейн говорил, что для решения кажущейся неразрешимой задачи нужно подняться на один уровень выше предлагаемых в ней условий. В качестве исходной модели представим несколько уровней окружающего мира. Первый – тот, который является в нашем понимании привычно материальным и распространяется до атомных структур; его законы более или менее точно описываются классической физикой, он доступен наблюдению, и на него мы можем воздействовать теми или иными техническими средствами, которые есть в нашем распоряжении. Но атомы не являются конечным строительным материалом реальности. Субатомный или тем более субквантовый уровень полностью недоступен как нашему наблюдению, так и описанию с помощью известных законов физики и относительно постижим только при помощи творчески применяемого математического аппарата и физических гипотез, в рамках которых мы вынуждены прибегать к довольно рискованным метафорам типа струн или «очарованных кварков». Это настоящий квантовый мистицизм, но именно на этом, принципиально невидимом и условно доступном пониманию уровне расположены механизмы, определяющие наш так называемый материальный мир. Очевидно, что там существуют еще не описанные формы взаимодействий, квантовые флюктуации, которые меняют реальность – кто знает, как часто, и воспринимаем ли мы эти изменения, замечаем ли их; может быть, ежеминутно или ежечасно мир меняется радикально – и мы вместе с ним, с нашими воспоминаниями, убеждениями, мыслями, всякое мгновение рождаясь, как новые личности, а потому не в состоянии отследить изменения, подобно тому, как пассажиры сверхзвукового самолета не чувствуют скорости и расстояния, в то время как пересекают океаны и континенты…

– Савва, не увлекайся. Ближе к делу. И тебе шах.

– Я вижу, не страшно. Хорошо, вот к делу: если на квантовом уровне происходят процессы и изменения, которые, я убежден, оказывают влияние на объективную материальную реальность, то, возможно, мы можем управлять этими процессами методом от обратного. Физическим действием запустить изменения на два уровня выше – или ниже, как посмотреть, – а потом использовать результаты на том же физическом уровне. Это как поджечь с одного конца фитиль, проходящий под землей и другим концом выходящий к бочке в пороховом погребе, понимаешь? Во всяком случае, теоретическое обоснование я изложил, оно перед тобой. И первый практический опыт может лежать как раз в области создания сигнала, абсолютно когерентного любому виду радиоволн. Вот тебе и твоя идеальная помеха. И мат через шесть ходов.

– Да чтоб тебя черти взяли! Ну уж дудки, я еще поборюсь.

Савва не стал говорить другу о том, что вывел предлагаемое частное следствие из своих наработок по единой теории поля; что реализация его теоретического предположения позволит не только глушить радиосигналы, но и, например, уничтожать свет, который тоже представляет собой электромагнитную волну, а еще, чего тоже исключить нельзя, подавлять электрическую активность человеческого мозга и что в итоге все эти прикладные производные – сущая ерунда перед возможностью управлять процессами квантового мира, которая означает способность влезть в самые тонкие, первичные настройки мироздания и менять их по своему усмотрению.

Они были дружны уже почти год, и если Гуревич был в чем-то совершенно убежден, кроме губительности для человечества контакта с внеземным разумом, так это в гениальности своего друга. Тем более что мат его черному королю действительно состоялся через шесть ходов.

Он подождал и подумал два дня; почти разобрался в дремучих математических выкладках Саввы, хоть это было и нелегко; позвонил по междугороднему телефону брату в Новосибирск и задал ему пару вопросов. А на третий день решился: поговорил с Саввой, довел до ума его теоретические зарисовки, оформил как надо и подал проектную заявку в ученый совет.

* * *