Право на месть - Сара Пинборо (2019)

Она не написала на конверте адреса отправителя, перечитала письмо несколько раз, убедилась, что в нем нет никаких указаний на то, где она живет. Не то чтобы она беспокоилась за него. Уже нет. Она поступает правильно. Она в долгу перед тенью их любви и еще живым призраком их маленькой девочки. Просто что-то личное. Ей нужно сказать ему спасибо, и оно должно прийти к нему на бумаге, не замаранное чужими глазами или прикосновением.

Приняв решение, она засовывает письмо в конверт и улыбается, толкая колясочку-багги к маленькому почтовому отделению в местном торговом центре. Она приклеивает марки, с удовольствием прислушивается к шороху письма, падающего в ящик. Дело сделано. Письмо отправлено. Она чувствует себя хорошо, улыбается, направляясь в маленький парк с качелями и каруселями, которые так нравятся Аве. Она закрыла дверь за прошлым.

Она и не подумала о почтовой марке, которая будет приклеена к ее аккуратно надписанному конверту, ничего такого ей даже в голову не пришло.

38

СЕГОДНЯ

Мэрилин

Почему я согласилась? Почему? Делаю это только ради Авы, чтобы вернуть ее, чтобы ей ничто не угрожало. Меня снедают тревога за нее и собственное изнеможение. Мне это дерьмо вовсе ни к чему. Я дышу на стекло, чтобы оно запотело еще сильнее. Сегодня один из таких серых и сырых дней, когда не весь еще дождь пролился на землю и влага неподвижно повисла в воздухе, напитывая все, к чему прикасается. Даже в машине моя кожа зудит от десятков невидимых насекомых.

Снаружи неясные пятна деревьев. Хорошо хоть полиция не заходила ко мне домой, сначала съездили в офис, потом позвонили по мобильнику. Судя по выражению лица сержанта Брей, когда мы встретились у отеля, Пенни, видимо, сказала ей о том, что происходит у меня с Ричардом. Я никогда не считала Пенни сплетницей, но, если к тебе заявляется полиция, большинство людей выбалтывают все, что знают и чего не знают. Она им не только сказала о моей личной ситуации, но явно упомянула и о пропадавших деньгах.

– Она думает, их брала Шарлотта, – говорит Брей, когда мы направляемся на встречу в тайное место. – А вы? – спрашивает она.

Я пожимаю плечами, смотрю в окно на пейзаж.

– Откуда я могу знать? Я думала, ее зовут Лиза. Я думала, она и мухи не обидит.

Брей больше не говорит ни слова, пока мы наконец не сворачиваем на узкую загородную дорогу, где машина подпрыгивает на неровностях, и я сжимаю зубы, потому что мои поврежденные ребра кричат от боли.

– Она уже здесь, – говорит сержант. – Моя обязанность напомнить вам, что вы никому не должны говорить об этой встрече, потому что это помешает полицейскому расследованию и повлечет за собой предъявление вам соответствующих обвинений.

Я фыркаю в ответ. Будто я скажу кому-нибудь! Кому? Мне некому сказать. Моя жалость к самой себе горчит, как желчь. Я ненавижу жалость к самой себе. Не вижу в ней никакого долбаного смысла.

– Я здесь ради Авы, – говорю я. – Ничего больше.

Брей удовлетворенно кивает. Мы все здесь ради Авы.

– Постарайтесь не дать Шарлотте увести вас от темы, – предупреждает она. – Она… ладно. Сами увидите. Направляйте разговор на Джона.

Когда машина останавливается, сержант поворачивается на сиденье, и я вижу в ее глазах всепроникающий интеллект. Ничего ослиного.

– Она, вероятно, знает что-то такое, что может нам помочь. Место, где он мог захватить Аву. Место, где они бывали прежде. Место, которое для него почему-то важно. Мы еще раз пройдемся по дому, не обнаружится ли что-нибудь полезное, но если нам удастся что-то выудить из нее, то мы обойдемся без этого. Или если вам удастся выудить из нее.