Исчезновения - Эмили Мерфи (2019)

– Вы сами сказали, что на страницах Шекспира можно найти множество ответов, – напоминаю ему. Разворачиваю свои списки и разглаживаю их на его столе. – Я работала над этим. Что если… все Исчезновения можно найти здесь?

Доктор Клиффтон хмурится, просматривая мою работу.

– Впечатляюще, Айла, правда. – Размышляя, он постукивает пальцем по подбородку. – Полагаю, то, что ты говоришь, может оказаться возможным. Однако давай все продумаем как следует.

Он пробегает пальцем по написанным мною в спешке заметкам.

– Здесь все еще много чего не хватает – и с точки зрения Исчезновений и вариантов. Так сразу я не вижу Угольки или что-либо про пропавшие звезды.

– Да, – говорю, показывая на список. – Посмотрите, я думала, звезды могут быть «ночь им затемни» из «Сна в летнюю ночь».

Он делает паузу, думает.

– Но мы все еще можем видеть луну ночью, так что это кажется слишком притянутым.

Джордж смотрит через его плечо.

– А что насчет варианта Сна Майлза, с зубами? Это больше похоже на Фрейда. Сотни лет после Шекспира.

– Ну, – говорю, заикаясь: я не была готова защищать свою теорию словно в суде, – я еще не просмотрела все страницы…

– И остается самый большой вопрос: почему? – раздумывает доктор Клиффтон. – Почему это произошло здесь и сейчас? Почему это повлияло на нас, в таком далеком будущем, стало наказанием для людей и городов, которые даже не существовали во времена Шекспира?

– Ну, я не уверена, – признаю.

– Каким бы впечатляющим ни был Шекспир, он не обладал способностью заглянуть в будущее, насколько знаю. – Он смеется. – И нет исторической связи между нами и Шекспиром или даже между Стерлингом и Стратфордом-на-Эйвоне.

Я киваю. Я как-то не подумала о том, почему Шекспир был вовлечен в проклятие трех городов, которые он никогда не посещал, и через сотни лет после его смерти.

– Думаю, естественно, здесь можно найти много связей, – говорит доктор Клиффтон. – Он был достаточно плодовитым, конечно, и одним из самых влиятельных писателей в истории литературы. Но не считаю, что все это можно притянуть настолько, чтобы оно все нам объяснило.

Я киваю, чувствуя себя сдувшейся. Они пробили зияющие дыры в моей теории. Если бы она и мое эго были сделаны из ткани, они оба были бы сейчас изорваны в клочья.

Увидев выражение моего лица, доктор Клиффтон мягко добавляет:

– У тебя хорошая идея, Айла. Продолжай думать над этими строками. Может, что-нибудь и найдешь.

– Нет, вы правы, – говорю, – она ошибочная.

– Мне лучше пойти, – говорит Беас и выглядит такой же сдувшейся, какой себя чувствую я. Провожаю ее к двери и смотрю, как она уходит сквозь первые хлопья снега.

Потом закрываю маминого Шекспира и засовываю его в сумрак под кроватью, чувствуя себя по-дурацки из-за того, что рассчитывала открыть тайну Стерлинга, существовавшую тридцать пять лет.

Глава 26

11 ноября 1941 года

Птица: канадский поползень

Поползни строят свои гнезда в дуплах деревьев, а потом покрывают вход смолой, защищаясь от хищников.

Каждый раз, возвращаясь в гнездо, они рискуют жизнью.

Они должны выбрать правильный угол и залететь прямиком домой или попасться в свою собственную ловушку.

Добродетели – это только идея.

Но какое-то время такими же были и варианты. Такими же были и великие изобретения: всего лишь концепцией. Поэтому я начинаю подкармливать идею, прочитав все, что нашел, о мозге, анатомии, психологии, эмоциональном развитии, даже работы Аристотеля по этике, добродетели и пороках.

Читаю весь день и раздумываю ночью, когда я глубоко в грязи могил. Изображаю диаграммы на обратных сторонах страниц с моими рисунками птиц. Искра моей идеи разгорается.

Это не так уж сложно. Я привык учить себя тому, что хочу знать.