Мой персональный миллионер - Ирина Шайлина (2020)

Ужин тянулся бесконечно. Идиотские разговоры, смех. Дед наслаждался. Гостей он не любил, зато очень любил пускать пыль в глаза. Есть у него такая слабость. Дорогой фарфор, крошечные порции, каждая из которых сама по себе произведение искусства. Повара у деда два: один — штатный, другой — запасной. И оба не ударили в грязь лицом. Если бы не мама, которая сверлила меня взглядом, не забывая, впрочем, улыбаться, и не Мари, которая разглядывала Лиду с хищным интересом, я бы расслабился. А так бдил.

— Мне жалко это есть, — шепнула сидящая рядом Лида. — Смотри, как красиво.

Она задумчиво рассматривала свою тарелку. В ней мясо, свернутое в рулет: тончайшие пластинки мяса чередуются с вкраплениями специй, прорезан тонко, на нем полупрозрачные красные ягоды, обязательная лужица соуса, веточка зелени. Островок пищи на белоснежной глади фарфора. Пригляделся — и правда красиво. Но это еда, её есть надо, а не созерцать.

— Брось, — посоветовал я. — Ещё сделают.

Она вздохнула и отрезала крошечный ломтик. Ничего, приедем домой, пиццы закажу. А ещё лучше, зайду на кухню и попрошу, чтобы с собой упаковали. И чтобы не красиво, а много.

Многие гости уже были изрядно пьяны, смех звучал все громче, визжали отодвигаемые стулья. Я подумал, что сейчас и Кириллу можно спускаться — сойдёт за своего. Даже у деда глаза блестели, а пил он всегда умеренно. Мне хотелось домой.

— Я по Соньке соскучилась.

Значит, самое время откланяться. Повод прекрасный — ребёнок. А няня, заботами деда, молодой семье не по карману. Я поискал его глазами — он беседовал с такими же престарелыми миллионерами, как и он сам. Подошёл, тронул его за локоть. Тот обернулся.

— Дед, мы поедем. Малышку уже спать укладывать нужно.

— Но мы же только и успели, что поесть, — огорчился он. Но развел руками, соглашаясь. Слава богу.

Я пошёл на кухню, а оттуда уже с бумажным пакетом, в котором контейнеры для Лидки. Дома откормлю, здесь ей явно кусок в горло не лез. По дороге меня то и дело окликали. Оказывается, моё внезапное исчезновение многих заинтересовало. А так же условия деда. О них я распространяться не стал — ничего сор из избы выносить.

Лиду я оставил возле деда — там её точно мама не тронет. Но она искала меня.

— Герман, ты делаешь это назло?

— Что? Отказываюсь менять жену? Мама, мы же не в сериале по первому каналу. В жизни так не бывает. Сколько дней ты уже в России? Ты забыла, что тебе не подходит наш климат?

Она нахмурилась, видимо подсчитывая дни. Я улыбнулся.

— Не хмурься. Морщины вылезут.

Мама ойкнула, смешно округлив рот. Бросилась к зеркалу. А вдруг уже появились? Я же ретировался. Нашёл Лиду, уволок её, не прощаясь ни с кем. Тихо, молча. Пока снова не полезли с идиотскими разговорами. Забрал у Надежды Павловны Соньку, скоренько засунул её, вместе со всеми воланами платья в комбинезон. Сонька насупилась, нисколько не думая о морщинах, а потом раскричалась. Устала. Ничего, в машине уснет.

— Пошли-пошли, — поторопил я Лиду.

— Мы что, убегаем? — удивилась она.

— Неправда.

И закрыл от мамы своей спиной. Та снова хмурилась — видимо, дело и правда серьёзное. В пустой гостиной широкие двустворчатые двери раскрыты нараспашку, у камина, любуясь огнём, стояла Мари. Курила. Обернулась сразу же, словно почувствовав, что я пройду мимо. Увидела Соньку в моих руках, улыбнулась. Я разозлился. Но Лида положила мне руку на локоть, увлекла вперёд.

— Эта девушка смотрит на меня весь вечер, — пожаловалась она.

— Завидует, наверняка, что я такой красивый у тебя есть, а у неё не имеется.

Лида фыркнула. Нырнула в тёплый салон машины, до которой мы уже успели добраться. Я почувствовал, как устал. Вот ничего не делал: съездил до деда, вкусно покушать — а словно вагоны разгружал. Правда, каково разгружать вагоны, я, слава богу, не знал.