Мой персональный миллионер - Ирина Шайлина (2020)

Но ванна, неудобная советская ванна коварна — норовит выскользнуть из-под ног. Я набираю темп, и вдруг пугаюсь того, что просто не удержу равновесие, и всем телом упаду на Лиду. А там уже не до оргазмов, как бы скорую вызывать не пришлось.

Поэтому покидаю горячую и тугую Лиду, она стонет, похоже, даже не заметила неудобств. Выключаю воду, несу жену в постель. А там уже пробую её на вкус — вчера не успел. Лида кричит. Я зажимаю её рот ладонью, она кусает. Злюка.

А потом снова внутрь, тело к телу, и ноги её на моей спине. Дикие гонки. Когда все заканчивается, я поднимаю взгляд и вижу кота. Он сидит на самом уголке постели, справедливо опасаясь того, что мы нечаянно его зашибем. В его взгляде терпение, которое грозит истощиться, и самая толика брезгливости. Я утыкаюсь лицом в плечо Лиды и трясусь в смехе. Моя жизнь превратилась в дурдом. А самое странное, что мне это нравится.

Утро вышло привычно хлопотным. Идти вроде как никуда не нужно, на улице ещё темно, а Сонька проснулась, и Сатана проснулся. Голая Лидка заворочалась.

— Твоя очередь, — сказал я, натянув одеяло на голову.

Я лелеял надежду на утренний секс, но, похоже, ей не суждено сбыться. Если только исхитриться и проснуться раньше монстриков. Лида встала, запустив под одеяло прохладу. Я, вздохнув, встал тоже. Отчего-то стыдно было лежать и делать вид, что сплю. Вскоре засвистел чайник, наевшаяся Сонька лепетала что-то на своём языке. Я вновь приободрился и стал бросать на Лиду плотоядные взгляды, которые она в упор не видела.

А после полудня у неё зазвонил телефон. На экран она смотрела растерянно, говорить ушла на кухню. Я насторожился. Вернулась встревоженной.

— Кто?

— Сестра, — Лида потомилась несколько минут, потом решилась спросить: — Ты с Соней не побудешь? К сестре съезжу. На улице снег мокрый, не хочу ребёнка с собой…

— Иди, — благодушно разрешил я.

Врать не буду — перспектива провести пару часов наедине с ребёнком не прельщала. С Сонькой ладить я уже научился, но очень жалел, что болтать она ещё не умеет. Скучно. Хоть бы побеседовали. Вот до мамы у меня, конечно, интерес другой, но, похоже, и думать нечего, пока Соня не уснет. Надо малышку как следует утомить.

Лида ушла. Прошёл час. Спавшая Сонька проснулась и поела. Потом прошёл второй час. Третий. Пропащая мама не возвращалась. Позвонить мне хотелось до ужаса, узнать, где её черти носят, но я терпел. Решит, что я домашний тиран и диктатор, ещё и от тела отлучит. Поэтому я смотрел на телефон и вздыхал. Но не звонил. И признаться, чувствовал себя обиженным. Брошенным даже. На улице уже стемнеет скоро, а я с монстриком весь день.

Уверившись в своей обиде, я пошёл на кухню за открытой вчера бутылкой вина. Постелил на пол одеяло, положил на него Соньку. Сервировал, как следует. Точнее, как сумел. Фрукты порезал, мясо, которое принёс вчера от деда. Наполнил бокал и сел смотреть телевизор. Соня лежала рядом на пузе и громко ругалась, что не может достать до бутылки — она ей нравилась.

— Рано тебе ещё, — я отодвинул бутылку ещё на десяток сантиметров. Сонька заругалась ещё сильнее. — Вот лет эдак через восемнадцать… а пока ни-ни.

Фильм шёл не сказать что интересный. Скорее, суматошный. Постоянно взрывались автомобили, носились, потрясая оружием, мужчины весьма брутального вида. Я увлекся просмотром отчасти потому, что стало интересно, кто здесь вообще плохой, а кто хороший. Обе стороны одинаково упорно истребляли друг друга, но это же фильм, следовательно, хорошие и мораль должны быть.

Сонька долго и сердито булькала. А потом затихла. Я не следил за ней всего-то минут десять. А она успела наделать дел. Ползать она не умела — факт. Но каким-то непостижимым способом добралась до тарелки с фруктами. Одеяло скомкано. Может, подтянула? Как бы то ни было, сейчас малышка с увлечением обсасывала дольку яблока. Яблоки были зелёные, кислые, Сонька недовольно морщилась, но яблоко не выпускала.