Конечная станция – Эдем - Рейнмастер (2021)

Я встал и подошёл к окну. Зрелище этого серого неба меня успокаивало. С гор опять спускался холодный фронт, деревья приобрели крепость стали. Те рельсы, конечно, вели на Грюнбах и Регенфельде, химические заводы «Фарбен». На выданном мне плане эта ветка не обозначена. Что из этого следует? Ничего. Развал и некомпетентность.

– Как ваши финансовые раскопки?

– Я только приступила, – тихонько призналась Афрани, глядя на меня исподлобья. – Слишком много бумаг. Компьютер постоянно ломается. И нет связи. А знаете, Эрих, – она оживилась. – Оказывается, у «Эдема» много донаторов. А ещё говорят, что люди забыли о милосердии!

– Значит, не все, – резюмировал я. – А составьте-ка мне список этих добрых душ, Афрани! И вот что – не встречалась ли в вашем будущем списке фирма «Хербст»?

– Товарищество? Кстати, я тоже обратила внимание. Судя по всему, это небольшая фирма, которая почти не имеет контрактов и занимается медикаментами. Ума не приложу, как они сейчас выживают. Но видимо, дела идут неплохо, потому что «Хербст» снабжает «Эдем» лекарствами и оборудованием, и притом совершенно безвозмездно…

Погода портилась. Ветер гнал по воде мелкую, тонкую рябь с островками пены. Человек в резиновых сапогах прикатил тачку и принялся нагружать её листьями и вывороченным дёрном. В его сгорбленной фигурке было что-то уродливо-обезьянье. Рядом с кучей стояла бочка, очевидно, листву и мусор сжигали именно там.

– Вы думаете про контрафакт? Отсюда и этот вал смертей?

– Нет, – медленно сказал я. – Нет, Франхен, я так не думаю.

– Как вы сказали?

Её лицо озарилось светом какого-то задумчивого изумления. Я повторил про себя последнюю фразу и вперился в крысиную клетку. Невозможно работать. Впервые в жизни я попал в ситуацию, в которой невозможно работать, и будь я проклят, если знал, как мне теперь себя вести.

В коридоре зашуршали щётки. Потом кто-то постучал в дверь.

И, не дождавшись ответа, распахнул её настежь.

– Обед! – объявил Полли.

– Ну наконец-то, – сказал я. – Ты бы ещё год собирался!

* * *

Большая столовая «Эдема» – альтенхайма – не зря получила название «Королевской». В прежние времена в ней могла бы разместиться рота солдат, и на балконе ещё осталось бы место для войскового оркестра.

– Возьмите ещё салата, – предложил Фриш.

Он расстегнул верхние пуговицы и сосредоточенно вытирал лоб платком. Тыльные стороны пальцев поросли жёсткой рыжеватой щетиной, под которой просвечивали веснушки.

– Благодарю.

Я разглядывал стариков.

Славный ареопаг – сервиз на двенадцать персон. Таинственный грипп выкосил всех лежачих. Оставшиеся же отнюдь не выглядели истощёнными. Прямо напротив меня один из них хлебал суп и целился острием ложки в хлебный мякиш, уже надкусанный с обеих сторон.

О, они не теряли времени даром!

Я видел то, что и ожидал увидеть: покрасневшие плеши, вставные коронки, иссохшие груди, но эти обломки, эти динозавры и мамонты хотели жить, жажда жизни выражалась в их аппетите и они ели, жевали, клацали, с шумом обсасывали хрящи, чавкали, рыгали, отпихивали руку соседа и ели опять: ветераны, прошедшие суровую школу банковских крахов, пережившие падение марки и третье красное ноября, генералы дворовых путчей и мирные танкостроители. Я верю – громче всего за человека говорит его голод.

Хочешь узнать собеседника – взгляни как он ест.

– Вы же позволите мне пройтись по комнатам перед ужином?

Я постарался сделать голос нейтральным и обратился к начальству, хотя больше всего меня интересовал Ланге. Он сидел за своим столом, как покойник на именинах, не притрагиваясь к еде.

– Как скажет доктор, – пухлая рука Фриша описала полукруг, долговязый угодливо хихикнул и подобрал салфеткой упавшую каплю соуса.

– Мои клиенты неразговорчивы.

Тарелка доктора оставалась девственно чистой – гадание на кофейной гуще показало зеро. Но я не собирался сдаваться: