Король-ворон - Мэгги Стивотер (2016)

В присутствии Блу Гэнси вдруг мучительно осознал, как они все выглядят в ее глазах – старый «мерседес» на подъездной дорожке, безупречно подшитые по росту брюки, гладкая кожа, ровные зубы, солнечные очки от Burberry и шарфы от Hermes. Теперь и он мог взглянуть на этот дом ее глазами. В прошлом ему бы и в голову не пришло, что дом выглядел как-то по особенному богато – декор в нем был очень скромным, и, на вкус Гэнси, выглядел скорей аскетично. Но теперь, проведя столько времени с Блу, он видел, что именно этот скромный декор придавал дому богатый вид. Семье Гэнси не требовалось держать в доме множество вещей, потому что каждый предмет, принесенный сюда, был тщательно подобран, чтобы исполнять определенное предназначение. Здесь не было ни одной дешевой книжной полки, наспех повешенной для хранения лишней посуды. Ни одного стола, на котором валялись бумаги вперемешку со швейными принадлежностями и игрушками. Никаких гор кастрюль и сковородок на шкафах и никаких туалетных ершиков в дешевых пластиковых ведерках. Вместо этого, даже в этом старом, разрушающемся доме все было оформлено эстетически. Ершики – в бронзовых ведерках, лишняя посуда – за стеклянными дверцами, игрушки – в резных старинных сундучках, а сковородки – на специальных подвесных рамах с крючками для посуды.

Из-за всего этого он чувствовал себя довольно неловко.

Гэнси старательно ловил взгляды Блу и Генри, чтобы убедиться, что у них все хорошо, но главная трудность заключалась в том, чтобы сделать это как можно более деликатно в присутствии других членов семьи Гэнси, ведь деликатность – их общий язык. Предложить им помощь как можно тактичнее было невозможно: все сообщения мгновенно перехватывались. Поэтому легкая беседа продолжалась до тех пор, пока обед не перенесся на террасу, выходившую на задний двор. Генри и Блу сидели слишком далеко от Гэнси, чтобы он мог оказать им какую-нибудь помощь по воздуху.

Хелен нарочно села рядом с ним. И привкус ванили тут же стал оглушительным.

– Директор Чайлд сказал, что ты запаздываешь с подачей заявления на вступление в университет, – сказал мистер Гэнси, наклоняясь вперед, чтобы разложить по тарелкам кинву.

Гэнси притворился, будто он занят извлечением мошки из своего стакана чая со льдом. Миссис Гэнси в знак солидарности помахала рукой в воздухе, словно отмахиваясь от невидимой мошки: – Казалось бы, на улице слишком прохладно для насекомых. Должно быть, где-то неподалеку есть стоячая вода.

Гэнси аккуратно вытер палец с дохлой мошкой о край стола.

– У меня еще сохранились контакты с Дромандом, – продолжал мистер Гэнси. – У него по-прежнему есть обширные связи с историческим факультетом Гарварда, если ты все еще хочешь именно туда.

– Господи, только не туда, – возразила миссис Гэнси. – Конечно же, Йель.

– Что, как Эрлич? – мистер Гэнси вежливо хохотнул, видимо, вспомнив какую-то шутку для своих. – Пусть это станет уроком всем нам.

– Эрлич – особый случай, – ответила миссис Гэнси. Они чокнулись бокалами, будто произнесли какой-то секретный тост.

– Ты уже куда-то подавался? – спросила Хелен. В ее голосе слышалась угроза. Неслышная для тех, кто не входил в семью Гэнси, но достаточно уловимая для того, чтобы их отец заметил ее и нахмурился, глядя на дочь.

Гэнси моргнул:

– Пока что никуда.

– Я не помню, каковы сроки для этих дел, – отметила миссис Гэнси. – Но, кажется, уже скоро, да?

– Время ускользнуло от меня, – произнес он. Это был наиболее простой способ сказать «теоретически, я обречен умереть до того, как это станет актуально, так что я потратил свои свободные вечера на другие занятия».

– Я читал статью об академических отпусках, – вставил Генри. Он улыбнулся тарелке, которую перед ним поставила миссис Гэнси, и по этой улыбке стало ясно, что язык деликатности он знает в совершенстве. – Для таких ребят, как мы, это хороший вариант.