Ва-банк - Анри Шаррьер (2015)

– Во-первых, я уже тебе сказал, что он ничем не рискует. Во-вторых, он никуда не собирался. Мулы не его, а тестя. А решился он съездить за алмазами только потому, что встретил тебя.

– А как же груз, который он укладывал?

– А кто тебе сказал, что это его груз?

– О-хо-хо! Еще что-нибудь посоветуешь?

– Не езди.

– Только не это. Я уже решил и поеду. Что еще?

Хосе опустил голову, словно собираясь с мыслями. Прошла долгая минута. Когда он снова посмотрел на меня, лицо его прояснилось, но в глазах зажглись недобрые огоньки. Медленно, четко выговаривая каждое слово, он произнес:

– Послушай совет человека, который знает этот сброд как свои пять пальцев. Каждый раз, когда будешь играть по-крупному, очень по-крупному, и когда перед тобой вырастет горка алмазов, неожиданно вставай в самый разгар игры, забирай выигрыш и уходи. Скажи, что у тебя резь в животе, и беги в уборную. Не вздумай возвращаться. Переночуешь не у себя, а в другом месте.

– Неплохо, Хосе. Давай дальше.

– Хотя скупщики алмазов на приисках дают значительно меньше, нежели ты мог бы выручить за них в Кальяо или Сьюдад-Боливаре, продавай им свой ежедневный выигрыш. Только не бери деньгами, пусть дают расписки на твое имя для обмена в Кальяо или Сьюдад-Боливаре. Так же поступай и с иностранной валютой. Говори, что боишься спустить выигрыш за один день и при себе оставляешь маленькую сумму, чтобы не рисковать. Ничего не скрывай и говори о своих делах открыто, чтобы все знали.

– Значит, если я буду действовать, как ты сказал, у меня есть шанс вернуться?

– Да, такой шанс есть, но на все воля Божья.

– Спасибо, Хосе. Buenas noches.[14]

Усталый и разомлевший от любовных утех, я лежал в объятиях Марии. Моя голова покоилась у нее на плече. Ее теплое дыхание щекотало щеку. В темноте перед открытыми глазами выросла горсть алмазов. Легко, как бы играя камешками, я ссыпал их в холщовый мешочек, какой имеется у каждого старателя. Вдруг я встал и, оглянувшись через плечо, обратился к Жожо: «Постереги мое место – схожу на минуту в туалет». И я заснул под лукавым взглядом глаз Хосе, ярких и лучистых, какие бывают только у людей, очень близких к природе.

Утро пролетело быстро. Все было улажено. Пиколино оставался с Марией, а это значило, что за ним будет должный уход. Я обнялся и поцеловался со всеми по очереди. Мария сияла от счастья. Она знала, что если я уезжаю на прииски, то обязательно вернусь, в то время как из Каракаса люди не возвращаются, оседая там навсегда.

Мария проводила меня до самого места встречи с Жожо. Было пять часов. Жожо уже ждал меня в полной готовности.

– Привет, дружище! Как дела? Ты точен, это хорошо. Солнце закатится через час. А нам и лучше. Ночью не встретишь никого, кто захотел бы увязаться за тобой. Это уж наверняка.

Десяток прощальных поцелуев – и я взобрался на мула. Жожо поправил мне стремена. Перед тем как нам тронуться в путь, Мария предупредила:

– Не забывай, mi amor,[15] вовремя ходить в туалет!

Я расхохотался и одновременно ударил мула каблуками в бока, тронув его с места.

– Ты подслушивала под дверью, маленькая притворщица.

– Когда любишь, это естественно.

И вот мы двинулись в путь: Жожо – на лошади, я – на муле.