Ледокол - Валерий Рощин (2016)

Кукушкин и матросы понуро опустили головы и смущенно молчали.

Тогда капитан в гневе размахнулся и хрястнул гитарой о левое колесо вертолета. Ветер подхватил мелкие обломки дек и разбросал их по площадке. Гриф со струнами полетел под ноги Михаила.

Цимбалистый изумленно взирал на останки своего инструмента, затем поднял на Севченко полный ненависти взгляд.

— Ничего, товарищи-любители — я заставлю вас стать профессионалами, — зло проговорил тот. И показал на «вертушку»: — Эта работа не нравится? Хорошо, я найду вам занятие по душе…

* * *

Спустя 20 минут боцман, Кукушкин, два матроса и Беляев махали ломами, скалывая с палубы наросший лед. Беляева к штрафным работам никто не приговаривал, но он самостоятельно принял решение влиться в коллектив и помочь.

Севченко стоял чуть поодаль и наблюдал за исполнением наказания.

— Ощущаете себя диктатором Антарктиды, товарищ капитан? — подошел к нему Петров.

Тот даже не обернулся. Узнав предшественника по голосу, бросил:

— Я, кажется, просил вас не попадаться мне на глаза.

— Ну, не обессудьте, раз попался. Просто стало интересно, какой смысл в этой работе, если к вечеру здесь опять будет каток?

— Смысл, Андрей Николаевич, в том, — раздраженно ответил Валентин Григорьевич, — что на судне каждый должен быть занят делом!

— Понятно. Ну, тогда, если вы не возражаете…

Петров приблизился к штрафной команде, вооружился ломом и принялся долбить намерзшую глыбу.

Заметив рядом старого капитана, Цимбалистый благодарно кивнул, остальные тоже воспряли духом.

Севченко наблюдал за этой сценой с неприязнью и уже хотел огласить палубу очередной командой, как вдруг с крыла мостика послышался крик вахтенного:

— Воздух!

Все бросились врассыпную.

Цимбалистый схватил сидевшую в сторонке Фросю и, прижав ее к себе, забился под спасательный бот. Матросы заскочили в надстройку. Беляев прижался спиной к основанию кран-балки…

В небе летел гражданский самолет с опознавательным знаком Новой Зеландии на хвостовом оперении…

* * *

Выполняя проход немного правее неизвестного судна, экипаж самолета внимательно разглядывал все, что находилось на его палубе.

— Неизвестное судно относится к ледокольному классу; водоизмещение приблизительно 15 тысяч тонн. Совершенно очевидно, что судно вмерзло в лед и дрейфует, — начитывал на бортовой самописец командир экипажа. — На корме вижу пришвартованный вертолет темно-красного цвета. Все шлюпки и спасательные боты находятся на штатных местах. Видимых повреждений не наблюдаю. На мачте развивается потрепанный флаг Советского Союза. Название судна… написано по-русски и читается как «Михаил Громов».

Когда ледокол остался позади, командир экипажа обернулся к радисту и спросил по-английски:

— Ты кого-нибудь видел?

— Нет, — ответил радист.

Второй пилот предложил:

— Давайте сделаем второй проход по другому борту.

Самолет сделал плавный вираж, развернулся на 180 градусов и прошел вдоль необследованного борта. И снова члены экипажа не заметили ни одного человека.

— Пройдем еще раз? — спросил второй пилот.

Командир мотнул головой и постучал указательным пальцем по одному из приборов:

— Топлива осталось как раз на обратный путь. Передай на базу результаты облета.

Дождавшись, когда самолет наберет высоту в шесть тысяч футов, второй пилот нажал кнопку «Радио»:

— «Инверкаргилл», ответьте борту «Семьсот десять».

— Борт «Семьсот десять», «Инверкаргилл» на связи, — отозвался диспетчер.

— Обнаружено дрейфующее гражданское судно ледокольного типа. Предположительно русское — носит название «Михаил Громов». Дважды произвели облет, но признаков жизни на судне не заметили. Записывайте координаты…

Выслушав и записав десяток цифр, диспетчер передал:

— Понял вас, «Семьсот десятый». Возвращайтесь…

* * *