Атомка - Франк Тилье (2014)

Карандаш главного редактора поскрипывал, бегая по бумаге. Люси чуть ли не каждую минуту смотрела на часы, но слушала внимательно. Ей было трудно мысленно переводить с английского, и всякий раз, как она хмурилась, потому что не очень поняла, Хилл снова повторял сказанное — более медленно.

— Эйлин хотела показать, что атомная энергия представляет собой самую страшную опасность из всех, когда-либо исходивших от человека. Писать о Чернобыле или о Три-Майл-Айленд[46], о которых не писал только ленивый, ей было неинтересно, она искала свой ракурс темы, свой угол зрения. Что называется — оригинальный подход.

Толстяк встал, опустил в автомат монетку и выбрал кока-колу. Предложил баночку Люси, но она вежливо отказалась.

— Митганг прямо и начала с сенсации. Она набрала кучу материала о процессе «радиевых девушек», американских фабричных работниц, которых с тысяча девятьсот семнадцатого года тысячами нанимала Радиевая корпорация США. Этим девушкам поручалось наносить изготовленную на основе радия светящуюся краску на циферблаты часов, предназначенных в основном для военных нужд. Им объяснили, что краска безвредна, и они облизывали во время работы кисточки, чтобы линия получалась тонкой, а кроме того, покрывали необычной краской ногти и зубы… Многие из них умерли от анемии, у иных часто случались переломы, еще у кого-то диагностировали некроз челюсти — и все это из-за облучения. Пять девушек подали в суд на нанимателя, но в двадцатые годы было сделано все, чтобы замять дело, ошельмовать несчастных. Эйлин удалось найти оригиналы протоколов вскрытия, на них-то она и построила свою статью. В обнаруженных ею документах говорилось, что кости некоторых работниц были настолько радиоактивны, что даже почти через сто лет прозрачная пленка, в которую их заворачивали, мутнела. И все это задолго до первых жутких результатов применения атома, вот только кто об этом слышал?

Люси вспомнила фотографию облученного мужчины, которую показывал им с Шарко Юсьер. Она хорошо представляла себе женщин, которые облучались каждый день просто из-за того, что надо было чем-то зарабатывать на пропитание.

— Эйлин предприняла собственное расследование. Она изучала видеозаписи, рассекреченные документы сороковых годов, в которых врачи, работавшие на проект «Манхэттен», приводили статистику, говорили об «уровне толерантности», то есть предельной дозы облучения, не приводящей к необратимым изменениям тканей. Обсуждения такого рода, ведущиеся крупными учеными, были весьма показательны и заслуживали того, чтобы с ними познакомились наши читатели. Вот, например, специалисты по охране здоровья измерили количество радиоактивного стронция в костях детей Невады после испытаний атомной бомбы в пустыне[47]. Пробовали подсчитать, сколько бомб должны были взорвать, прежде чем радиоактивность в организмах этих детей превзошла критический уровень. Интересно, что этот критический уровень открыто обсуждался, но значения его таинственным образом менялись от нормы до тройного ее превышения. Данные об этом Эйлин тоже опубликовала, но у нее были еще сотни примеров.

«И опять дети, — подумала Люси. — Как те, что на снимках, найденных у Дассонвиля». Теперь она была убеждена, что все связано: расследование Эйлин, радиоактивность, рукопись облученного Иностранца…

Хилл все еще не закончил схему проезда — он то и дело отрывался от чертежа, меняя карандаш на кока-колу.

— Эйлин была даже излишне увлечена своим расследованием. Правда, она и обнаруживала совершенно невероятные вещи, связанные с покорением атома, — невероятные и никому до тех пор не известные. Я мог бы еще долго об этом рассказывать и…

— Простите, но я тороплюсь, мне необходимо как можно скорее попасть к Эйлин. Она, надеюсь, мне все и объяснит.

Главный редактор встал:

— Позвольте, я только покажу вам ее последнюю статью. Материал чрезвычайно любопытный. Подождете пару секунд?

Толстяк исчез в коридоре.