Неестественные причины - Филлис Джеймс (2002)

Что дом принадлежал когда-то к монастырским строениям, было видно невооруженным глазом. Эта комната, например, служила монахам трапезной. Похожа на гостиную в «Пентландсе», только во много раз просторнее, прокопченные временем дубовые балки под потолком, футах в двадцати, напоминали раскидистую древесную крону на четком фоне неба, и лишь над самым столом колыхался шар матового света от шести горящих свечей. И очаг был каменный, такой же, как в «Пентландсе», но в увеличенном виде, он походил на небольшую пещеру, внутри которой ровно, как угли, горели цельные бревна. Шесть сводчатых окон, обращенных к морю, были сейчас закрыты ставнями, но все-таки слышался рокот прибоя и по временам жалобно взвывал ветер – собирался шторм.

Алиса Керрисон за столом сидела против Синклера – спокойная полная женщина, сдержанная, уверенная в себе и в своем месте и озабоченная, как казалось Далглишу, главным образом, тем, чтобы старый писатель побольше ел. Когда знакомились, у Далглиша возникло чувство, что он ее уже знал раньше, и очень хорошо. Ему почти сразу же стало ясно, откуда это ощущение: просто она была вылитая миссис Ной из игрушечного ковчега, который стоял у него в детской. Те же гладкие лоснящиеся волосы, словно намалеванные черной краской, расчесанные на прямой пробор и стянутые в узел на затылке. Та же плотно сбитая фигура, перехваченная надвое в поясе, и лицо-шарик, такое запомнившееся, с блестящими глазками-бусинками и румяными щечками. Даже одета также: в черное простое платье с длинными рукавами, украшенное у ворота и манжет узкими полосками кружев. Ее вид напомнил Далглишу детство, томительные воскресенья в родительском священническом доме, как напоминали церковные колокола и чистый запах шерстяного белья по утрам.

Она разливала кофе, а Далглиш смотрел на нее и старался понять, какие между нею и Синклером отношения. Не разберешь. Она держалась с ним не как с гением, а он с ней – не как с прислугой. Видно было, что ухаживать за ним ей нравится, но делает она это спокойно и деловито и без избыточной почтительности, будто ничего тут особенного нет. Порой, вдвоем внося очередное блюдо, как у них, по-видимому, было заведено, или озабоченно переговариваясь о том, когда и какое подавать вино, они походили на заговорщиков. Интересно, думал Далглиш, что побудило ее тогда, шесть лет назад, собрать пожитки и перебраться от Мориса Сетона к Синклеру? Алисе Керрисон, надо полагать, известно о Сетоне и его жене больше чем кому бы то ни было. А что ей еще известно? – вот вопрос.