Алан Брэдли - Алан Брэдли (2011)

Следующая дверь вела на кухню: стук тарелок, разговаривающие голоса и сильный, стойкий запах жирного кабачкового супа.

Суп на завтрак? До меня дошло, что я не ела со вчерашнего дня, и в животе закрутило.

Следующую дюжину шагов стены оказались необъяснимо зеленого мшистого цвета, а потом, совершенно неожиданно, сменили оттенок на тошнотворный горчично-желтый. Кто бы ни выбирал краску, решила я, он хотел, чтобы те, кто вошел в больницу не больным, точно заболели до того, как уйдут.

Следующий ряд дверей слева, судя по концентрированному запаху формалина, вел в морг. Я слегка вздрогнула, проходя мимо, не от страха, а скорее от удовольствия.

Еще одна комната была помечена табличкой «Рентген», а дальше по обе стороны коридора — открытые двери с номерами на каждой. В каждой комнате кто-то спал или ворочался. Кто-то чихал, кто-то стонал, и мне показалось, что я услышала звук женского плача.

Палаты, подумала я, на втором и третьем этажах должны быть еще.

Но как я найду Фенеллу? До этого момента я не задумывалась на эту тему. Как можно быстро найти иголку в стоге сена?

Уж точно не разглядывая каждую соломинку!

Я уже дошла до дверного проема, открывавшегося в просторное фойе, в середине которого закутанная в черный шерстяной свитер женщина внимательно изучала разложенные перед ней на столе игральные карты. Она не слышала, как я подошла.

— Простите, — сказала я, — но вы можете положить пятерку бубен на черную шестерку.

Женщина чуть не упала со стула. Она вскочила на ноги и обернулась ко мне.

— Никогда, — сказала она, и ее лицо налилось свекольным цветом, — никогда не смей… — Ее кулаки конвульсивно сжимались и разжимались.

— Извините, если я вас напугала, — произнесла я. — Я не хотела, правда…

— Что ты здесь делаешь? — требовательно спросила она. — Никаких посещений до полвторого, а сейчас только… — Она бросила быстрый взгляд на крошечные наручные часы.

— Я жду кузину, — объяснила я. — Она только что проскользнула, чтобы принести бабушке немного…

Я сделала глубокий вдох и напрягла мозги в поисках вдохновения, но в голову приходило только одно — вернее, в ноздри — тошнотворный запах, все еще сочившийся из кухни по коридору.

— …супа! — сказала я. — Мы принесли бабушке немного супа.

— Суп? — Интонации женщины — и ее брови — изобразили перевернутую букву «V». — Вы принесли суп? Сюда? В больницу?

Я кротко кивнула.

— Кто ваша бабушка? — спросила она. — Как ее зовут? Она здешняя пациентка?

— Фенелла Фаа, — без колебаний ответила я.

— Фаа? Цыганка? — уточнила она, втягивая воздух.

Я молча кивнула.

— И твоя кузина, как ты говоришь, принесла ей суп?

— Да, — сказала я, показывая наугад, — она пошла туда.

— Как тебя зовут? — спросила женщина, хватая отпечатанный листок со стола.

— Флавия, — ответила я. — Флавия Фаа.

Это было достаточно невероятно, чтобы сойти за правду. Фыркнув, как лошадь, женщина унеслась по широкому коридору.

Я пошла следом за ней, но не думаю, что она заметила. Тем не менее я держалась подальше, надеясь, что она не обернется. Мне повезло.

Не посмотрев назад, она скрылась во второй комнате слева, и я услышала звук отдергиваемой занавески. Один взгляд обнаружил Фенеллу на дальней кровати с перебинтованной головой.

Я спряталась под накрытой тканью тележкой, стоявшей у стены.

— А ну-ка, выходи оттуда! — услышала я голос женщины, за которым последовал стук открывающейся двери — вероятно, в туалет при палате.

Повисло молчание, потом тихое бормотание под нос. Она разговаривает с Фенеллой или сама с собой?

Единственное слово, которое я четко расслышала, было «суп».

Еще одна короткая пауза, и затем звук шагов женщины, удаляющихся по коридору.

Я сосчитала до трех, затем мышкой проскользнула в палату Фенеллы, закрыв за собой дверь. Душок эфира сказал мне, что это, должно быть, операционная.