Алан Брэдли - Алан Брэдли (2011)

Не стану цитировать вводные замечания викария на тему «растущей важности кино в образовании молодежи» и тому подобное. Он не упомянул ни смерть Бруки, ни нападение на Фенеллу, хотя, возможно, сейчас было не время и не место.

Затем мы на некоторое время погрузились во мрак, и затем на экране вспыхнул первый фильм — черно-белый мультфильм, в котором хор жутко ухмыляющихся котов в шляпах-котелках подпрыгивал, мяукая в унисон: «Разве нам не весело?» — под резкую музыку джазового ансамбля.

Слава богу, это длилось недолго.

В коротком перерыве, во время которого включили свет и меняли пленку, я заметила, что пришла миссис Булл с Тимофеем и младшим ребенком. Если она и увидела меня среди зрителей, то не подала виду.

Следующий фильм, «Саскачеван: житница всего мира», был документальным и показывал огромные комбайны для сбора урожая, которые ползли по плоскому лицу канадских прерий, затем реки зерна, которые текли в железнодорожные грузовые вагоны и открытые люки ожидающих танкеров.

В перерыве я оглянулась, чтобы бросить взгляд на Колина Праута, — да, вот он, в самом конце зала, спокойно смотрит на меня. Я помахала ему, но он не отреагировал.

Третий фильм, «Ремонт авиационных двигателей: часть III», должно быть, остался со времен войны, и его показали просто потому, что он оказался в той же коробке, что и другие. В свете экрана я заметила, как отец и Фели обменялись удивленными взглядами, перед тем как продолжить смотреть с умным видом.

Последней частью программы был документальный фильм под названием «Многогранный лимон», который, если не считать упоминания рассказчика о том, что когда-то лимоны использовались в качестве противоядия от многих ядов, был кошмарной нуднятиной.

Я смотрела его с закрытыми глазами.

Новая луна светилась серебром на небе, когда мы возвращались домой через поля. Отец и Фели шли немного впереди, а я брела позади них, погрузившись в размышления.

— Пошевеливайся, Флавия, — сказала Фели терпеливым, слегка насмешливым голосом, приводившим меня в неистовство. Она демонстрировала его при отце.

— Дрянь! — отозвалась я, замаскировав это слово чихом.

24

Всю ночь меня мучили сны о серебре. Серебряный конь на серебряной опушке жевал серебряную траву серебряными зубами. Серебряный человек на луне сиял в небе над серебряным фургоном. Серебряные монеты образовали крест в руке трупа. Сверкала серебряная река.

Когда я проснулась, мои мысли сразу же переключились на Фенеллу. Жива ли она? Пришли в себя? Порслин утверждала, что да, в то время как викарий говорил, что нет.

Что ж, есть только один способ узнать.

— Прости, старушка, — сказала я «Глэдис» в сером мутном свете раннего утра, — но мне придется оставить тебя дома.

Я видела, что она разочарована, пусть даже держится молодцом.

— Мне надо, чтобы ты выступила в качестве подсадной утки, — прошептала я. — Когда тебя увидят рядом с оранжереей, решат, что я еще сплю.

«Глэдис» заметно просветлела при мысли о конспирации.

— Если я потороплюсь, то успею перейти поля и поймать первый автобус на Хинли по эту сторону холма Оакшотт.

В углу огорода я повернулась и беззвучно произнесла:

— Не делай ничего такого, чего бы я не сделала.

И «Глэдис» просигналила, что она не будет.

Я унеслась со скоростью пули.

Туман висел над полями, когда я спешила по вспаханной земле, ловко перепрыгивая с одного кома на другой. Сев в автобус на проселочной дороге, я останусь не замеченной никем, кроме уже сидящих пассажиров, и можно не опасаться, что кто-то из них доложит отцу, поскольку они все будут направляться прочь от Бишоп-Лейси.

Как только я перебралась через последний забор, в поле зрения показался автобус из Коттсмора, грохоча и хлопая крыльями, словно большая взъерошенная птица. Его подбрасывало на дороге по пути ко мне.