Алан Брэдли - Алан Брэдли (2011)

Мое сердце подпрыгнуло, когда до меня дошло, что лежит на виду в грязи: серебро… зубцы… изображение омара, выгравированное на ручке… монограмма де Люсов…

Ребенок копал ложкой для омаров, принадлежащей де Люсам! Но как это может быть? Доггер уже отправил столовое серебро на аукцион «Сотби», и единственный предмет, который он мог пропустить, вероятно — это тот, которым прикончили Бруки Хейрвуда. И он, если я не ошибаюсь, до недавних пор торчал в ноздре Бруки Хейрвуда, вонзившись в мозг. Как он мог проделать путь оттуда в руки мальчишки, копающегося в канаве? Или это копия?

— Послушай, — сказала я, — давай я тебе помогу. Я больше и быстрее. Найдем еще конфеты.

Я делала копательные движения ладонями, словно барсук.

Но Тимофей схватил ложку для омаров и держал ее подальше от меня.

— М-мье! — промямлил он с мятным леденцом во рту. — Мое! Тимофей нашел это!

— Хороший мальчик, — сказала я. — Дай посмотреть.

— Нет!

— Ну и ладно, — заявила я. — Не очень-то хотелось.

Если и есть кто-нибудь на земле, кто понимает ход детских мыслей, так это я, Флавия де Люс, потому что я не так давно сама была ребенком.

Говоря, я залезла в карман и достала еще один мятный леденец — на этот раз последний. Я любовно посмотрела на него и подставила лучам солнца, любуясь его золотым блеском, облизнула губы…

— Дай сюда! — потребовал ребенок. — Хочу!

— Вот что я тебе скажу, — отозвалась я. — Я обменяю конфету на твою дурацкую копалку. Тебе не нужно это старье. Оно грязное.

Я скорчила жуткую гримасу и сделала вид, будто меня тошнит, сопровождая это звуковыми эффектами.

Он ухмыльнулся и сунул зубцы ложки себе в ноздрю.

— Тимофей, нет! — сказала я самым командирским голосом, который только смогла изобразить. — Оно острое, ты поранишься. Дай сюда. Немедленно! — резко добавила я, добавляя в голос властности, как делает отец, когда хочет, чтобы ему тотчас же повиновались.

Я протянула руку, и Тимофей робко положил серебряную ложку для омаров мне на линию жизни — ту самую часть ладони, которую цыганка Фенелла — это было всего лишь три дня назад? — держала в руке и сказала, что видит мрак.

— Хороший мальчик, — сказала я, моя голова закружилась, когда я сомкнула пальцы вокруг орудия убийства. — Где ты это взял?

Я протянула ему мятный леденец, и он жадно схватил его. Я засунула руку в пустой карман, как будто копаюсь в бездонной сумке с лакомствами.

Я посмотрела ему в глаза, в первый раз заметив странную прозрачность его радужек. Я не отведу взгляд, подумала я, пока…

— В мармане Поппи, — внезапно ответил он, коверкая слова из-за конфеты.

В мармане Поппи? В кармане Поппи, разумеется! Я была горда собой.

Но кто такой Поппи? Это не может быть ребенок — ребенок недостаточно взрослый, чтобы у него были карманы. Есть ли у миссис Булл сын постарше?

Мой мозг гудел от вариантов, когда я убирала ложку для омаров в карман. Это была моя ошибка.

— Ма-ам! — завопил ребенок. — Ма-а-ам! Ма-а-а-ам! Ма-а-а-а-ам! — каждый раз громче и выше.

Я выскочила из канавы и бросилась к «Глэдис».

— Ма-а-ам! Ма-а-а-ам! Ма-а-а-а-ам!

Маленький мерзавец вопил, словно пожарная сирена.

— Ты! — донесся голос из дыма, и внезапно появилась миссис Булл, она шла ко мне, возвышаясь над дымящимися кучами, словно ночной кошмар. — Ты! — снова крикнула она, вытягивая голые руки. Как только она до меня дотронется, я знала, мне конец. Эта женщина достаточно велика, чтобы разорвать меня на части, как крысу.

Я схватила «Глэдис» и оттолкнулась, мои ступни то и дело соскальзывали с педалей, когда я подалась всем телом вперед, чтобы набрать скорость.

Как ни странно, думала я довольно ясно. Стоит ли мне попытаться отвлечь ее, закричав «Пожар!» и указав на ее дом? Поскольку он окружен дымящимися кучами мусора, это казалось одновременно и хорошей и плохой идеей.