Ничего не говори - Брэд Паркс (2019)

Мое тело инстинктивно напряглось. Гарднер ворчал, что их никто не предупредил и что персонал не готов.

– Уже известно, о чем пойдет речь? – спросил я как можно равнодушнее.

– А кто его знает? Может, он просто хочет привлечь внимание к своей персоне. Я только слышал, что начало в девять. Надеюсь, в девять ноль две все уже закончится.

Я выдавил из себя улыбку, которая, наверное, была больше похожа на гримасу, и быстро поднялся наверх. У нас был небольшой телевизор на офисной кухне. Переключив несколько каналов, я остановился на «Си-би-эс» – там как раз шел утренний выпуск новостей.

Было без четверти девять. Ведущая с неестественным рыжим цветом волос рассказывала об антициклоне. Я вытащил телефон и набрал в «Гугле»: «Судья Скотт Сэмпсон конгрессмен Майкл Джейкобс». Но поиск тоже ничего не дал.

В конце часа картинка на экране сменилась прямой трансляцией у здания суда. Вскоре появилась лысая яйцевидная голова Майкла Джейкобса. Он мрачно взирал с импровизированной трибуны, уставленной микрофонами с логотипами ведущих телекомпаний. Короткие рукава рубашки-поло открывали предплечья, покрытые татуировками со времен его службы в морской пехоте. Наверное, консультанты рекомендовали ему при каждом удобном случае выставлять татуировки напоказ, помня, что среди избирателей округа много военных.

– Доброе утро. – начал он резко, голосом сержанта на учениях. – Спасибо, что пришли. В прошлый четверг в здании этого суда правосудию было нанесено оскорбление. Преступника, который всю свою жизнь торговал наркотиками и готовился провести в тюрьме не меньше пятнадцати лет, выпустили на свободу. Это не просто торговец наркотиками. Он представляет собой угрозу для общества, его неуважение к закону стало причиной гибели славного молодого человека по имени Дилан Берд.

На экране появилось лицо Дилана. У меня скрутило желудок, когда я вспомнил слова его отца: «Мне очень не хватает моего мальчика… У меня без конца болит душа. Вы хоть представляете, Ваша Честь, что это такое?»

С другой стороны, я испытывал отвращение к Джейкобсу и его жадным до крови пиарщикам. Они наверняка заблаговременно разослали фотографию всем местным каналам, взяв с них обещание не показывать ее до пресс-конференции. Это был политический спектакль, срежессированный, чтобы показать широкой публике, как ее верный слуга, отстаивая справедливость, сражается за права избирателя против неуправляемого небожителя, федерального судьи. Целью было умножить заложенный в нем трагический потенциал перед лицом электората, которому через каких-то семь недель предстояло решить, сохранит ли сенатор Джейкобс свою работу.

Я легко распознал все эти уловки, потому что неоднократно наблюдал за ними, находясь по другую сторону баррикады.

– Судью, вынесшего этот приговор, зовут Скотт Сэмпсон, – продолжал Джейкобс, в то время как лицо Дилана на экране сменилось моей официальной фотографией. – Налогоплательщики отдают ему свои деньги, чтобы он отправлял в тюрьму таких, как Рэйшон Скаврон. Вместо этого судья Сэмпсон отпустил его и дальше творить беззакония на улицах, где стоят наши дома, в школах, где учатся наши дети, подвергая опасности самих уязвимых из граждан нашей страны.

На экране вновь появилось здание суда, хотя теперь под более широким углом, и я увидел, что стратегическую позицию за правым плечом Джейкобса занимает оскорбленный отец Томас Берд.

Сенатор сделал широкий жест.

– Я не могу сказать вам, почему судья Сэмпсон так поступил. Это лучше спросить у него самого, поставить под вопрос решение, в результате которого высокопоставленный член известного наркокартеля остается безнаказанным. Думаю, каждый из нас знает, как отправляется правосудие в Мексике. Я не могу допустить, чтобы в Соединенным Штатах Америки воцарилось мексиканское правосудие.