Лес теней - Франк Тилье (2019)

– Нет, я не буду вас бить, – сказал Давид, склоняясь над Кэти. – Это слишком просто.

Он отнес жену на кровать. Спустя мгновение на пороге показалась Клара:

– Гринч, папа… Где Гринч?

Она пристально смотрела на мать, поднеся указательный палец к губам. Давид обвязал себе большой палец полотенцем и присел на корточки перед Кларой.

– Гринч очень устал, понимаешь.

– Гринч, папа… Хочу к Гринчу…

Клара была готова разрыдаться. Давид заправил ей волосы за ушки.

– Гринчу очень холодно, малыш. Поэтому папа пойдет поищет Гринча, а потом мы его положим в одеяльце, чтобы он хорошо отдохнул и согрелся. Ты ему поможешь. Положишь своего поросеночка на одеяльце?

Малышка подпрыгнула:

– Да-а-а!

– Я позову Аделину, она с тобой поиграет, пока папа сходит за Гринчем, хорошо? Он в лесу спрятался.

– А мама спит?

– Да…

Но он не смог оставить Кэти одну. Он остался с ней, лег на кровать и нежно обнял. Сон для Кэти был наркотиком, он ее расслаблял, облегчал душу, освобождал. Давид шептал ей на ухо, что любит ее, что у него никого не было, кроме нее. Что он мало разговаривал с ней о работе, но только потому, что хотел оградить ее от лишних страданий, предпочитая все переживать внутри себя. И что, если бы ему пришлось все начинать сначала, он бы ничего не поменял. Потому что он полностью ей доверял.

Полностью…

Он сказал ей все, что хотел.

Потом поднялся с кровати, стараясь казаться спокойным, он запрещал себе плакать на глазах у ребенка.

Его белокурый любимый малыш прижался к матери, посасывая большой палец. Чудесные мгновения нежности и невысказанной боли. Что там происходит у нее в головке? Что она понимает?

Давиду стало страшно. Страшно за жену. За дочь.

В этот раз он едва сдержал слезы, взял малышку за руку и вывел девочку из спальни.

В комнате напротив Аделина бросала вещи в чемодан. Красное кимоно и вся остальная мерзость, что подарил ей Артур, валялись на полу.

– Я не останусь с этим психом ночью! – заорала она, вытирая слезы. – Пусть теперь с палачихой своей якшается, раз они спелись!

Она высморкалась:

– Завтра что-нибудь придумаем, да? Завтра свалим из этого ада, да?! Да, Давид?!

Давид поставил Клару перед собой:

– Постарайтесь успокоиться, Аделина, вы ее напугаете. Я думаю об этом. Думаю, поверьте…

– Только думайте быстрее! Речь ведь и о здоровье Кэти тоже. Я ее очень люблю и знаю, что все это может печально закончиться. Если… если мы тут останемся, я… я не знаю, что с ней может случиться…

– Аделина… Мне необходимо, чтобы вы присмотрели за Кларой и Кэти. Чтобы глаз с них не спускали. Я могу на вас рассчитывать?

Та кивнула в ответ:

– Что вы собираетесь делать?

– Верну им Гринча, – сказал он, уходя.

Аделина так и застыла рядом с чемоданом как вкопанная, а Давид тем временем ринулся в лабораторию за инструментом палача – пишущей машинкой.

– Сейчас разобьет несчастную машинку! – воскликнул Артур, когда Давид пересекал гостиную. – Давай! Не стесняйся! Если что, будешь от руки писать!

Давид поднял машинку над головой, поднес ее к входной двери и бросил в дверной пролет. Черная масса исчезла в снегу.

– Больше писать не стану! Кончено! Завтра нас тут не будет!

Дофр сжал пальцами ручку кресла:

– Еще как станешь, Давид! Потому что мы тут пленники, а заняться больше нечем. Потому что ты здесь для того, чтобы возродить Палача. У тебя миссия!

Давид повесил на место ружье:

– Миссия? Какая еще миссия? Пленник тут вы. А я свободен. Свободен как птица.

– Как черный дрозд, например?

Давид ничего не ответил и снова отправился в лабораторию.

– Держитесь от меня подальше! – рявкнул он, проходя мимо Эммы, которая засеменила за ним следом. – Держитесь от меня подальше, слышите, или я вас уничтожу!

Эмма продолжала идти за ним, совершенно игнорируя его ярость.