Лес теней - Франк Тилье (2019)

Давид, я должна тебе кое в чем признаться… Это касается твоего детства… Тайны, о которой я тебе всегда рассказывала. Давид… Ох! Не могу…

Она умерла, так ничего ему и не рассказав.

Он поцеловал ее в холодные губы, глаза у него резало. Затем в памяти остался только вид скальпеля у горла. Эти три часа он провел будто в коме. Воспоминания были смутными и одновременно очень ясными, как в замедленной съемке, каждое движение разбивалось на кадры, он слышал каждый звук, видел каждый луч света. Он уже не помнил, что именно делал, но помнил о взрывах смеха, о песнях, которые крутились у него в голове, он не смог бы их напеть сейчас, но они были где-то там, в мозгу. Он слышал, как за спиной разбился флакон, видел каждое стеклышко на плитках пола. Потом в комнате засквозило…

Он все это помнил, но не помнил, как подготавливал материнское тело. Что произошло в тот день в лаборатории?

За спиной раздался голос. Неожиданно глаз выхватил Гринча, тонкий надрез у него на брюхе.

– Я все время задавался вопросом, сделал ты это или нет… Забальзамировал ли собственную мать… Теперь я знаю… Спасибо, Давид…

И Артур исчез, его кресло катила Эмма, не сводившая с Давида долгого взгляда.

– Чертов…

Давид не закончил фразу. Что-то насторожило его.

Кресло Артура катила Эмма. Хотя они были едва знакомы, а старик не переносил, когда кто-то дотрагивался до его «Dolor».

Давид пристально посмотрел на фотографию энтомолога, чувствуя, что за ним и его семьей захлопывается ловушка. Необходимо как можно скорее найти себе другое убежище. Но что-либо предпринять до завтрашнего утра не представлялось возможным.

Надо продержаться еще полдня и одну ночь…

28

Аделина больше часа провела у изголовья кровати Кэти, держа Клару на руках. Момент интимный, с ласками, шепотом, тайными обещаниями… Но ужас и желание убежать подступали к ним со всех сторон…

Надо было ждать… Сидеть и надеяться на то, что они скоро уедут… Оставить это проклятое место и черные души… Навсегда…

– Огромное спасибо, – прошептал Давид, входя в комнату. В руках он держал свернутое покрывало.

Аделина поднялась и посадила ребенка на пол.

– Позаботьтесь о своей семье, – ответила она серьезно. – Когда Кэти проснется, вы ей будете нужны больше, чем когда-либо.

Давид молча кивнул, потом сказал:

– Надеюсь, завтра вы пойдете с нами. Мы уходим, как только взойдет солнце. Идти будет тяжело, может быть, даже опасно, но думаю, вы справитесь.

Аделина тряхнула головой, не поднимая глаз. Сложив руки на коленях, она проговорила:

– Я так не думаю… Надо быть реалистами… Вы… Вы просто предупредите полицейских… И они придут сюда за мной…

Давид взял Аделину за руку и посмотрел ей в глаза.

– Не говорите ерунды. Завтра утром… Я знаю, вы сможете… Вы хороший человек, Аделина…

В ее взгляде он прочел благодарность. Не оборачиваясь, она вышла из комнаты.

После пробуждения Кэти минут пять приходила в себя. Она видела как в тумане чужую комнату, лицо, склонившееся над ней. В голове крутились ужасные картины. Ад.

Наконец она хрипло прошептала:

– Как Клара?

Давид помог ей сесть на кровати. Кэти повело вправо, потом она с трудом нашла равновесие, затем дрожащими пальцами сорвала с губы кусочек кожи. Глаза у нее опухли. И ужасно чесались. В горле сильно пересохло.

– О боже! – простонала она.

Давид деликатно положил Гринча на одеяло у детской кроватки. Надел ему шапочку с прорезями для ушей, которая придавала ему вид боксера, и обмотал шею шарфом, чтобы скрыть длинный шов, идущий от одного уха к другому. Поросенок лежал на левом боку. Торчавшие из пасти клыки придавали ему счастливый и безмятежный вид. От причесанной шерстки исходил приятный аромат, перекрывавший вонь формалина.