Год нашей любви - Сарина Боуэн (2014)

Но когда я была одна – лежала в моей новой спальне на первом этаже или смотрела в окно пассажирского сиденья нашего автомобиля, – мои мысли неизменно возвращались ко дню рождения Хартли. Я бы отдала все, чтобы снова пережить чувственное скольжение его губ по моим, касания его языка. Когда он ласкал меня, я ощущала его повсюду. Как можно было целовать меня так и не хотеть этого снова?

Видимо, ему было плевать на меня, и я очень старалась примириться с этой мыслью. Я заставляла себя снова и снова мысленно проигрывать сцену возвращения Стейши, вспоминая, как жадно он целовал ее. Я даже заставила себя посчитать, сколько часов прошло между теми мгновениями, когда он задыхался от наслаждения в моей постели и когда совал язык ей в рот.

Прошло четырнадцать часов, плюс-минус.

Слово паралич снова и снова всплывало у меня в голове. Его сердце было таким же, как мои бесчувственные ноги. Я ощущала прикосновения Хартли всем своим существом, а он не ощущал ничего.

На Рождество родители подарили мне новый ноутбук – маленькую, легкую модель, и я неплохо провела время, настраивая его. Конечно, все это сопровождалось лекциями моей матери:

– Физиотерапевт сказал, что тебе нужно как можно больше времени проводить в скобах. Мы подумали, что этот ноутбук тебе будет удобно брать с собой.

– Спасибо, – вздохнула я.

– Пока ты дома, я забронировала семь занятий в «Речном центре».

– Мам! Но у меня каникулы!

– Только не от терапии, – сказала она. – Но, если хочешь, ты можешь заниматься в бассейне, а не в зале. Для разнообразия.

Я бы топнула ногой, если бы могла.

– Нет! Просто… нет.

– Кори, это неблагоразумно.

Я не хотела спорить с ней. Я просто развернула коляску и выехала из комнаты.

К сожалению, говорить с отцом оказалось не легче. Хоккейный сезон был в разгаре – я следила за ним онлайн. Девчонки играли в этом году довольно неплохо, но отец ни за что не хотел это обсуждать. На все мои вопросы он давал только односложные ответы.

– Пап, – спросила я как-то вечером, когда мы все смотрели телевизор в почти комфортной тишине, – ты когда-нибудь играл в «Крутые клюшки»?

– В видеоигру? – ответил он, удивляясь. – Нет. А ты?

– Да, и она классная. Сосед – парень со сломанной ногой – научил меня.

– Адам Хартли? – спросила мать. – Я помню его. Красавчик.

– Марион! – воскликнул отец, смеясь.

– Я просто называю вещи своими именами, – ответила мать, что рассмешило меня. А потом я заметила нечто важное – впервые после моего несчастного случая мама не выглядела напряженной.

– Так или иначе, мы друзья, – сказала я. – И часто играем в хоккей на телике. Ведь мы не можем играть в настоящий.

Вот. Я произнесла это вслух.

Мой отец взял пульт и выключил телевизор. Воцарилась тишина, а он повернулся, изучая выражение моего лица.

– И тебе нравится?

Я кивнула.

Он колебался, решаясь.

– А где можно купить такую игру?

Мы купили «Крутые клюшки» в «Бест бай» этим же вечером, и я поняла, что в нашем доме по-прежнему что-то не так. После несчастного случая мои обычно очень экономные родители принялись швыряться деньгами, как будто это были фантики от конфет. Они сделали ремонт и купили мне все, что могло хоть как-то отвлечь меня от моего состояния. А теперь, несмотря на то что Рождество уже осталось позади, отец достал кредитку и расплатился за игровую консоль.

Тренер Каллахан быстро стал фанатом «Крутых клюшек». А когда мой брат Дэмиен приехал домой на долгие новогодние каникулы, он тоже втянулся в игру. И все-таки я могла легко обыграть их обоих. В конце концов, я училась у мастера…

Проклятье. Я снова думала о Хартли. Это нужно было прекратить.

Хартли